Награда королевы Марго - [59]

— Значит, тебе с ним лучше, чем со мной?

— Да, — ответила Настя и смело посмотрела в глаза. — Каждый раз, когда мы встречались, для меня это было праздником.

— И как часто… вы устраивали праздники?

— Раз в неделю мы обязательно встречались.

— У него на квартире?

— Да. Но в последний раз мы решили расстаться. Ради тебя. Он очень тебя любит. И все эти годы страдал, что встречался со мной. И я страдала.

— Смотрите, какие страдальцы, — зло рассмеялся Трубников. — И когда же вы решили расстаться?

— Три недели назад. На второй день после того, как ты забрал его из больницы.

— Что? В тот день? Когда вы успели? Ты ведь работала.

— Мы встретились с ним утром. До работы. Ты спал. Он позвонил в пять утра тебе. Но ты не проснулся. Трубку взяла я. Мы договорились встретиться в последний раз у него на квартире. Он не хотел. Говорил, что у него нет ключей. Но я настояла. Мы встретились у подъезда. Он отпер замок моей булавкой… Когда я вернулась, ты еще спал.

— А если бы я не спал, чтобы ты мне наврала?

— Я бы сказала правду. Мне уже все равно.

Трубников угрюмо опустил голову и долго смотрел в пол.

— Значит, это ты справлялась о нем в больнице?

— Я.

— И передачки носила?

— Носила.

— И он их принимал?

— Принимал!

Трубников уныло покачал головой:

— Вот мерзавец. А мне говорил, что передачки до него не доходили.

Евгений поднялся с кресла и уныло направился на кухню. Однако вместо ножа достал из холодильника бутылку коньяка, снял с полки стакан и проследовал к себе в кабинет. Там он рухнул на диван, налил себе полный стакан и залпом выпил. После чего укутался в плед и застыл, уставившись пустыми глазами в темноту. Так прошел час или два, а он все сидел на диване в той же позе и, почти не мигая, смотрел в пустоту.

Внезапно дверь осторожно приоткрылась, и в проеме обозначился силуэт жены. Трубников дернулся, как ужаленный, и угрожающе прохрипел:

— Не смей входить в мой кабинет, шлюха!

— Да-да, я сейчас уйду, — кротко пролепетала Настя и сделала шаг назад. — Извини. Я просто хотела спросить: теперь, когда ты все знаешь… что ты намерен делать?

Болезненная усмешка исказила пьяную физиономию рогоносца.

— А что бы ты делала на моем месте?

— Я не знаю, — шмыгнула носом супруга. — Может быть, подала на развод…

— Вот и подай, — грубо отозвался Трубников. — А сейчас оставь меня одного.

Жена закрыла дверь, и Евгений услышал, как она засуетилась, собирая вещи. «Катись-катись», — зло прошептал он и снова плеснул в стакан коньяку.

Два чемодана уже стояли в прихожей, когда Настя снова робко постучалась в кабинет. Не услышав ответа, она тихо отворила дверь и произнесла с комом в горле:

— Я ухожу, прощай. Остальные вещи заберу позже.

— Вали! Будь счастлива со своим единственным мужчиной.

— Я не к нему. Я к маме.

— Мне безразлично…

Она немного помолчала, затем спросила:

— Ты будешь объясняться с Колесниковым?

— Да. У меня будет с ним отдельный разговор, — недобро оскалился Трубников.

— Ты его убьешь?

— Не бойся! — нервно расхохотался Трубников. — Всего лишь отправлю в тюрьму за убийство Олега Маргулина.

Настя переступила порог кабинета и приблизилась к дивану.

— Пятого февраля Маргулина действительно была у Колесникова. В тот день я приехала к нему, но он меня выгнал. Сказал, что вечером у него свидание с той, которую он ждал всю жизнь. Я не поверила. Подумала, что у Димки новая баба. Спряталась за гаражи и своими глазами увидела, как во двор въехала Марго на своих белых «Жигулях».

44

После того как дверь за женой захлопнулась, Колесников резво вскочил с дивана и бросился к телефону. Он набрал номер Маргулиной и, услышав ее шаловливое «алло», прохрипел в трубку:

— Я разобрался со своей женой.

— Это чувствуется по твоему голосу, — с насмешкой ответила Марго. — Надеюсь, она жива?

— Жива и здорова. И в данный момент уже на полпути к своей маман. Вот так. А я опять свободен, как орел.

— И уже успел обмыть свободу?

— Успел, дорогая Марго, успел… Скажи, ты знала?

— Об этом многие знали. Они почти не скрывались. В тот вечер Лазуткина не удосужилась даже как следует спрятаться, что, впрочем, в ее стиле.

— Значит, ты все-таки была у Колесникова пятого февраля?

— Простите, сэр, но вы задали слишком некорректный вопрос. Он может подмочить мою репутацию, — засмеялась Марго.

— Твой смех слишком весел для вдовы. Тебе не кажется? Впрочем, плевать! Я хочу тебя видеть, Маринка. Прямо сейчас.

— Не поздновато?

— Плевать! Я еду.

— Что ж, я всегда рада тебя видеть.

— Даже с компанией?

— Ты собираешься приехать с компанией?

— Непременно с компанией. А если точнее — с Колесниковым. Словом, жди!

Не дождавшись согласия, Трубников бросил трубку и хлобыстнул еще четверть стакана. Затем неуверенно направился в прихожую. В прихожей он с трудом натянул на себя пальто, кое-как влез в ботинки и, не зашнуровавшись, вышел из квартиры. «Только бы Колесников оказался дома», — подумал он и вызвал лифт.

Колесников оказался дома. Визит неожиданного гостя его не столько удивил, сколько обрадовал.

Он даже бросился к нему с рукопожатиями, но, вглядевшись в пьяную физиономию друга, растерянно застыл с протянутой рукой.

— Извини, что без звонка, — устало промолвил Трубников, продолжая держать руки в карманах. — Ты ведь тоже приходишь без звонка. Как друг. Точнее, как член семьи.