Наглый - [17]

Он бодро сбегает по ступеням вниз, а я прислоняюсь к двери спиной почти без сил. Слишком много всего произошло за этот день. А я и так на нервах в последнее время.

Мне долго не спится. В темных углах квартиры мерещится что-то страшное, жуткое и телевизор совсем не отвлекает. То вдруг волной нахлынут воспоминания о странном разговоре с Максимом, и я себя ругаю в миллионный раз за то, что вела себя как дурочка малолетняя. А то вспоминаются его поцелуи, его руки на моих плечах, его гипнотически-завораживающие взгляды, и жар разливается по телу. В общем, уснула я почти перед самым будильником.

Кажется, все наладилось. Максим ходит в школу, закрывает пропуски и исправляет плохие оценки. Правда, я все также ловлю его взгляды на себе. Только теперь в них ожидание напополам с обещанием. И что с этим делать? Я уже измучалась от постоянных мыслей, разрываясь между желаниями и запретами. «Нужно быть сильной. Время все расставит по своим местам» говорю себе ежедневно. Помогает, но с трудом.

Плохой день обязательно начинается с чего-то мелкого — пролитого кофе или обожженного об утюг пальца, непослушных волос и темных — как ни замазывай — кругов под глазами. Я не успеваю зайти в школу, как у меня начинает звонить телефон. Директор. Странно. Неужели что-то случилось? Предчувствие чего-то плохого опалило щеки и неприятно кольнуло под ребрами.

— Доброе утро, Евгения Андреевна.

— Юлия Сергеевна, зайдите ко мне в кабинет. Немедленно. — Сказано было очень холодно, даже немного неприязненно. И не дожидаясь от меня ответа, она просто сбросила вызов.

Я прохожу в приемную прямо в пальто. При виде меня секретарь таращит глаза, и в целом смотрит с таким ехидным высокомерным выражением, что у меня в животе противно скручивается. Евгения Андреевна стоит у окна, когда я вхожу в кабинет. Она поворачивается ко мне, и я вижу, что она очень нервничает, сильно зла. Губы поджаты, брови сильно нахмурены, а обычно румяные щеки сейчас бледные. Такое лицо у нее бывает очень редко, в моменты совсем уж за гранью.

— Юлия Сергеевна, сегодня утром мне на почту пришло сообщение. — Я стою и не могу понять, что происходит. Причем здесь я? — Вот, полюбуйтесь. — Она протягивает мне свой телефон.

Там фотография. На ней я и Максим. Мы стоим под фонарем, очень близко друг к другу. Это было в тот злополучный вечер, когда на меня напал мужик. Но с такого ракурса кажется, что мы целуемся, хотя я просто держу его лицо, осматривая.

У меня подкашиваются ноги, и я медленно присаживаюсь на стул.

— Что это? Откуда? — Я смотрю на директрису ошалелыми глазами.

— Это ты мне скажи. Я тебя просила его утихомирить, образумить, но не таким же способом! — Она подошла ко мне и теперь стояла, нависая сверху. — Нет, я понимаю у него гормоны играют, но ты о чем думала?! Что ты натворила! — Она повышает голос и он звенит на весь кабинет. — Это не только репутация школы пострадает, но ты можешь сесть в тюрьму! Где была твоя голова? Как?! Как ты это допустила???

— Это ошибка! Я все объясню. У нас с ним ничего нет! Поймите… это случайность. Я встретила его вечером… Он подрался, я просто его осматривала. — Говорить трудно, в горле сильно пересохло от волнения. — Поверьте!

— Слова против фото ничего не значат.

— Да там же непонятно ничего. — Смотрю на фото снова. — Вот же! Я со спины, а у него только глаза видно.

— К фото еще и сообщение прилагалось.

Я прокручиваю страницу вниз и читаю: «Если вы ее не уволите, то эта фотография с подробным описанием будет отправлена в министерство образования и все соцсети». А еще ниже статья в несколько абзацев про то, что я соблазнила ученика. Там проведено целое «расследование» и подробно расписано, что и как происходило — про занятия после уроков и тайные свидания. Очень правдоподобно. И приложено еще несколько моих и его фото.

К горлу подкатывает тошнота. Я сижу оглушенная, как пыльным мешком прибитая.

— В общем, скандал нам ни к чему, сама понимаешь. Да и тебе жизнь ломать я не хочу. Поэтому подпиши заявление и приказ. Расчет за этот месяц тебе сегодня же переведут. Трудовую забери у Тани.

Я подписываю несколько экземпляров, выхожу в приемную, забираю трудовую, иду по коридору. Все это делаю абсолютно механически, в голове у меня просто белый шум. Я ничего не слышу, не ощущаю. Просто спешу быстрее домой. Там, я смогу наконец выдохнуть, выреветь все, что скопилось. Там, спрячусь под одеялом в окружении родных стен от любых невзгод, и возможно тогда голова перестанет болеть, а под ребрами ныть.

Дни сливаются с один сплошной бесконечный и серый. Праздники остались позади, совершенно незамеченные. Я удалила одним махом свои странички из всех соцсетей, поменяла симку. Почти не выходила на улицу, превратившись в затворницу. Работу пока не искала, выполняя переводы текстов на заказ через всякие сайты для фрилансеров. Денег не много, но на продукты и квартплату хватало. И времени требовалось много, что хорошо — я не думала (старалась не думать) обо всем произошедшем.

Понемногу приходила в себя. Уже могла смотреться в зеркало без отвращения и стыда. Хорошо, что Максим не пытался со мной встретиться, как-то связаться. Так лучше. Хотя кому я вру? Мне хотелось поддержки, хотелось сильное плечо рядом, хотелось, чтобы он обнимал и утешал. И также хотелось никогда больше его не видеть.