Наглое игнорирование - [198]

Ехали эсэсовцы за шерстью, а оказались стрижеными. Полез волк в овчарню, а попал на псарню! И только было увечный начштаба душой возликовал – как все слаженно и красиво вышло – притащили простреленную машину с мертвым замполитом. И немцев-то там у моста оказалось всего четверо, а вот так все вышло.

— Двое в нашей форме были, видно потому Барсуков и не среагировал, — сказал Быстров.

Похоронили замполита с возможными всеми почестями и поминали добром чем дальше, тем больше, потому как ему на замену прибыл такой омерзительный сукин сын, что гаже не придумаешь. Более паскудной тыловой крысы создать партия не могла, по всем статьям этот мерзавец был тот еще фрукт, а жаловаться на него было никак нельзя – институт замполитов воспринимал это как еретическую ересь и стоял стеной за своих, что бы они ни вытворяли.

Как показалось умудренному жизнью начальнику штаба – армия переживала обратный процесс – в начале войны мучительно и со страшными жертвами отбраковывались командиры мирного времени, категорически не годившиеся во время военное, теперь все возвращалось на круги своя. Мирное время не нуждалось в боевых офицерах, задачи поменялись. Накатывавшие волнами тыловые деятели уже не стеснялись ставить воевавших на место и всячески показывать свою власть и свое превосходство.

— Тут вам не фронт, тут всякому вашему шелапутству и шаляй-валяй места нет! Армия – это порядок! И этот порядок мы вам установим! — под таким девизом действовали новые орлы. Учитывая, что связи у них были крепкие и зачастую московские, спорить с ними безродным фронтовикам было сложно.

Душно становилось в армии. Тем более, что у отсидевшихся в тылу героев под хвостом свербело, чувствовали они презрительное отношение к себе и бесились.

Быстров на это смотрел скептически, хотя бы еще и потому, что не собирался в армии работать дальше.

— Война кончилась, Дмитрий Николаевич. Надеюсь надолго. И наши союзники наглядно посмотрели, на что мы способны. Полагаю, что их это сильно охладит. А мне, знаете ли, очень хочется сделать плановую холецистэктомию. Эта вся шагистика со стороны смотрится отлично, признаю, но я сугубо штатский человек. Война – одно дело, тут мои таланты были необходимы, а тянуть носок в мирное время и козырять всяким толстозадым… Нет, не мое. Не ощущаю священного трепета. А как вы, Дмитрий Николаевич?

Берестов вздохнул. Как человеку военному, ему не хотелось уходить из рядов. Но при этом он отлично понимал – сейчас валом пойдет демобилизация и его – инвалида увечного – всяко попрут, если и не совсем вон, то уж всяко из гвардейского корпуса, размещенного на чешской земле, на передовом рубеже противостояния двух политических систем.

Майор вздох понял правильно. Негромко сказал, но очень веско:

— Мне понравилось с вами работать. Если хотите, могу похлопотать, о том, чтобы вам нашли офицерскую работу. Мне предлагает однокашник ехать в Восточную Пруссию, эта территория будет теперь советской, туда сейчас активно везут наших переселенцев, особенно из местностей, где осталась выжженная земля. Нужны будут и врачи и офицеры, вся инфраструктура создается наново. Как вам такое предложение?

Берестов пожал плечами, не вполне понимая, с чего это начальник так размяк.

Тот понял правильно.

Без улыбки заявил:

— Я никак не могу отогнать одно видение. Все время встает перед глазами, во всей своей жути, с деталями и красками. Как к нам – пирующим, поющим, чуточку пьяным и веселым на площадь въезжают эти танки. Понимаете? Я не люблю быть должным и не хочу перед самим собой выглядеть неблагодарной скотиной. Это, знаете ли, правильное чувство – благодарность. Не надо морщиться, товарищ капитан. Лучше прикиньте, что вам больше по нраву – я уже уточнил – там нужны будут работники военкоматов и сотрудники милиции, например. Вот и выбирайте. Со своей стороны я смогу обеспечить и перевозку туда даже машин – и вашей и моей. О, вижу, заинтересовались! Думайте, Дмитрий Николаевич!

А чего тут думать. После того, как новый замполит высокомерно отклонил прием Берестова в партию, как лица, бывшего на оккупированной временно территории, начштаба понял, что не удержится и набьет в конце концов этому гнусу морду, что приведет к плохим последствиям. Тот донимал адъютанта старшего мелочными придирками, словно стаей комаров.

Даже и машину пытался отобрать и отобрал бы, да не шибко любившие партийного брехуна водители объяснили ни черта не понимающему в технике болвану, что легковушка у Берестова – говно полное, деревянный кузов, мотоциклетный мотор, дешевка, короче говоря и для настоящего ценителя не годится. Замполит и отступился брезгливо, не царское мол дело.

Сам-то капитан души не чаял в этом агрегате с эмблемой – четырьмя горизонтальными кольцами на радиаторе. Пронырливый Волков где-то добыл эту аккуратную машинку, причем с документами даже и начштаба она сразу понравилась – легкая, приемистая, всеядная и проходимая где угодно. Волков старательно показал все недостатки, бывшие одновременно и достоинствами этого DKW F5. Кузов и дверцы и впрямь были из фанеры и дерева, но сделаны очень тщательно. Мотор двухтактный, от мотоцикла, жрал любой бензин в смеси с любым маслом и тянул легкую машинку как зверь. Передний привод, реечное рулевое управление, отличный обзор – все это радовало. Для скромного капитана лучше не придумать.