Наги, значит Змей - [5]

— Минато-сан?

— Ничего, — улыбнулся он, поднимаясь с места и подавая мне книгу. — Эта книга о бесстрашном шиноби. Ее написал мой учитель.

— А где он сейчас? И что значит «сбор информации»?

— Эмм…

Минато явно не знал, что ответить и посмотрел на Кушину, прося о помощи, но та сдержанно хихикала в кулачок, и помогать Минато она явно не собиралась.

— Сейчас он занят написанием другой книги, — ответила Кушина, смилостивившись над уже и покрасневшим и побледневшим мужем. — Он ушел незадолго до нападения Лиса.

— А когда он вернется? А мне можно будет прочитать ту книгу, что он напишет?

Тут Кушина не выдержала и расхохоталась, разбудив Наруто. Пока она успокаивалась, я взяла Наруто на руки и стала укачивать, чтобы успокоить начинающего плакать мальчика.

— Ой лю люли, люли …

Я спела один куплет колыбельной и замолчала только тогда, когда Наруто прикрыл глаза и задремал. Я подняла взгляд и увидела счастливые глаза родителей. Они так радовались, будто мы с Нару родные брат и сестра.

— Вы с Наруто поладите, я уверен.

— Минато-сан?

— Да, ты прав. Наги-чан будет прекрасной старшей сестрой для сына.

— Кушина-сан?

Они ничего не ответили, а Минато поспешил перевести тему:

— Ладно, мне пора в резиденцию. Вернусь вечером.

Поцеловав жену, он подошел к нам. Чмокнув Наруто в лоб, он положил руку мне на плечо и поцеловал в макушку, как отцы целуют своих детей. Я застыла, а он лишь по-доброму усмехнулся и проговорил:

— До вечера.

Минато исчез, использовав Хирайшин, а я в недоумении уставилась на Кушину. Та неправильно истолковала мой взгляд и произнесла:

— Это мгновенная техника перемещения. Хирайшин. Ею может пользоваться только Минато, так как для использования этой техники он создал специальные трехлистные кунаи, на которых есть специальная печать. Большего я не знаю. Если станет интересно, можешь расспросить Минато.

— Эмм, угу…

Покачав головой, я улыбнулась и сбежала с кухни, пока Кушина не успела опомниться:

— Если что — я на крыше!

Я прочла только до середины, а потом меня разморило на солнышке, и я уснула, прикрыв лицо книгой.

— М-да, и почему я опять здесь? — спросила я, оглядывая клетку и Лиса за ней. — Ну и? Че хотел то?

— То, что ты говорила в тот раз, — пропустив мои колкости мимо ушей, вдруг проговорил Лис. — Ты это серьезно говорила?

— Ясен хрен серьезно. На счет этого не шутят, — серьезно проговорила я, глядя в глаза Лису.

— Так кто ты такая, раз Четвертый Хокаге заключил меня в тебе?

— Хм… Тебе правду или заранее валерианы принести?

— Все настолькоужасно?

— Ну, если у вас попаданки из другого мира не вызывают удивления, то все не так плохо, да. Все совсем не плохо, — покачала я головой, приложив большой и указательный пальцы к подбородку и посмотрев на охеревшего от такого заявления Лиса.

— Кто ты такая, мелочь?! И не советую тебе врать мне, а иначе я выберусь и сожру тебя, малявка!

— Хорошо-хорошо, — подняла я руки, признавая поражение и призывая успокоиться. — Раз ты так хочешь, то я все тебе расскажу. Я… Бонд, Джеймс Бонд.

С минуту я стойко продержалась с серьезным лицом, но потом меня прорвало и, как мне кажется, заржала я крайне неприлично.

— Г-р-р-р, я порву тебя на части, мелочь!

Часть 3

— Все, ха-ха, все… Фух, ну и ну. Давненько я так не смеялась. Хах, да не дуйся ты, скажу я тебе, кто я. Мое имя сейчас Наги Узумаки, но до этого я была Соколовой Анастасией, студенткой первого курса медицинского института имени Склифосовского. Признаюсь, была задротом и просто конченной анимешницей. Могла днями не спать, чтобы посмотреть аниме полностью за один присест. Все, теперь можешь смеяться.

Я посмотрела на Лиса и меня снова чуть не пробило на ха-ха. У Лиса было такое выражение, будто он только сейчас узнал, что у него есть хвосты, а земля круглая и вращается.

— Что, тебе не смешно? Круто, я теперь еще больше хочу тебя в друзья! Все, кому я говорила, что я задрот и анимешница, смеялись и уходили от меня куда подальше. Хотя ты не сможешь выйти при всем своем желании…

— Ты это серьезно? — наконец Лис пришел в себя и снова посмотрел на меня. — Хотя уже вижу, что ты действительно не от этого мира. Ты выражаешься и выглядишь по-другому. Почему ты здесь и как сюда попала?

— Хотела бы я знать, почему я здесь. А на счет, как я сюда попала… — я помрачнела, вспомнив тот день и свою смерть. — Я просто умерла, хе-хе.

— Что в этом смешного?

— Что?

— Разве люди не грустят, когда умирают? Разве у тебя не было родных? Разве не было тех, кого ты любила?

— Были и родные, и те, кого я любила, — ответила я чуть погодя, смотря в сторону, — но это уже ничего не значит, Курама. Я не смогу к ним вернуться. Я отчетливо помню, как сестра успела выбраться, а когда я начала выбираться, лифт рухнул вниз, сминаясь с такой легкостью, будто не железный, а сделан из пластика или алюминия. Я помню, как ломались мои кости. Я помню, как осколок ребра проткнул легкое. Я помню, как кровь хлынула горлом, и я захлебнулась ею же. Я помню, как в глазах потемнело, а сердце стало останавливаться. Я все это помню, Курама, и я искренне хочу, чтобы кто-нибудь стер мне воспоминания, чтобы мысли о том, что я бросила там свою младшую сестренку, родителей и парня, которому я так и не призналась, больше не терзали мое сердце. В голове я вновь и вновь проживаю то утро. Я знаю, что будет дальше, но ничего сделать не могу.