Наги, значит Змей - [11]

— А вот и Наги-чан, — пропела жена Хокаге, порхая по кухне. — Проходи, присаживайся.

— Угу…

Я села напротив саннинов и едва смогла унять раздражение. Я никогда не любила ощущать на себе чей-то взгляд. Такое ощущение, будто я какой-то экспонат.

— Я же говорила, что они оба будут пялиться…

— Вдарь им промеж глаз, ну или КИ выпусти. Уж я-то смогу их напугать.

— Наги-чан, ты меня действительно не помнишь?

Я встрепенулась и посмотрела на источник звука. Правда, тут же опустила взгляд, так как на меня уставились все присутствующие за столом. Ну, исключая Наруто. Тот был занят ужином и не обращал ни на кого внимания.

— И-извините, но нет. Не помню, — выдохнула я, ощущая, как к щекам прилила кровь.

— Вот оно как… жаль, — протянул Джирайа.

Я не поднимала головы и молча, ужинала. Было неуютно под взглядами взрослых и я, закончив ужинать, поблагодарила за еду и поспешила к себе в комнату.

Оказавшись в комнате, захлопнула дверь и сползла по ней на пол. Щеки горели огнем, а сердце трепыхалось в груди подобно загнанному в угол хищнику.

— И чего ты так сильно испугалась?

Я не ответила.

— Эй, в чем дело?

Встав, я легла на кровать и спустилась в подсознание. С момента нашей первой встречи я тут все изменила, так что подсознание теперь больше не было похоже на канализацию. Клетка по-прежнему была на месте, но я планирую как можно скорее заполучить ключ и выпустить Кураму.

Сейчас Лис лежал на зеленой поляне, подложив на скрещенные лапы голову, хвосты разметались по сторонам, а сам он неотрывно наблюдал за мной. Я молча прошла между прутьями клетки и забралась Лису на хвост. Тот даже не протестовал, лишь с легким недоумением смотря на мои поползновения в его сторону.

— Что на этот раз произошло, малявка? — вдруг спросил Курама, когда я устроилась на его мягком хвосте и затихла. — Ты сама не своя с того времени, как столкнулась с тем шиноби…

— Ку, — перебила я его, и он умолк, внимательно слушая меня, — ничего не случилось, просто…

— Просто что?

— Просто я запуталась, — выдохнула я, уткнувшись носом в его мягкую шерсть. — Я же простой ребенок в глазах других. Меня не воспринимают в серьез…

— Ну не скажи, — хмыкнул Лис, и я посмотрела на него. — Жители деревни явно тебя опасаются.

— Так это же из-за того, что я джинчурики, — протянула я, снова уткнувшись носом в его мягкую и пушистую шерсть. — Не будь я им, на меня бы и внимания не обращали. Ну ходит мелкая девчонка, ну и что?

— А ты не забыла, что ты Узумаки?

— Нет, но я чувствую себя здесь лишней, — всхлипнула я, но слезы я еще сдерживала. — Я заняла ее место.

— Чье?

— Истинной хозяйки этого тела.

— Ты же знаешь, что так произошло потому, что она умерла одновременно с тобой, не выдержав моей чакры. Твою душу перенесло сюда, и ты заняла свободный сосуд…

— Практически собственными руками убив малышку!

Курама раздраженно зарычал и, подхватив меня чакрой, поднял так, что наши глаза были на одном уровне. Я не пыталась сопротивляться, но стоило мне посмотреть ему в глаза, как внезапно стало стыдно за свое поведение. Мама так же смотрела на меня, когда я капризничала.

— Напомни, сколько тебе лет.

— Было семнадцать…

— Ты же взрослая, так почему ведешь себя, будто капризный ребенок?!

— Может потому, что я еще действительно ребенок?! — вскричала я и пожелала, чтобы он меня отпустил. — Ты не думал, что я не хочу вспоминать свою прошлую жизнь?! Я жалкий слабый человек, которого лишили права выбора! Я, как и все люди, плачу, чувствую боль и грущу по родным людям! Они остались там…

Я схватилась за голову и закричала. Перед глазами, хотя я их закрыла, мелькали какие-то картинки.

— Наги?

Курама был взволнован и явно не знал, что делать. Я прошла несколько метров, все так же держась за голову, и рухнула, как подкошенная.

Перед глазами стали появляться какие-то отрывки, будто из старой кинопленки. Вот кладбище, что было в городе, в котором мы жили с семьей. Приглядевшись, я увидела процессию и гроб. Не понимая, что здесь происходит, я пошла следом. Процессия дошла до свежевырытой могилы и остановилась. Гроб поставили, давая всем желающим проститься с покойником. Среди толпы я узнала заплаканную маму, рядом с которой стоял отец и поддерживал ее, обняв за плечи. К маминым ногам жалась мелкая, рыдая во весь голос. Брат стоял рядом с матерью, держа ее за руку, и пытался ее поддержать словами, но сам он был хмур и с трудом сдерживал слезы. Догадка поразила меня и я подошла к гробу, чтобы услышать:

— Моя милая маленькая девочка, как же так…

— Мама, не убивайся ты так. Ей бы это не понравилось.

— Да, мамочка. Сестренка никогда бы не позволила тебе плакать. Не плачь, мамочка. Сестре это не нравится. Правда, сестренка? — уже не сдерживая слез, спросила мелочь.

— Надя, держи себя в руках. Ты должна быть сильной. Наша девочка была бы недовольна, если бы увидела твои слезы, — пытался прекратить поток слез отец, но сделал еще хуже. Слезы потекли по щекам всех, кто это слышал.

Я почувствовала, как к глазам подступили слезы, и провела ладонью по щеке. Да, слезы хлынули, будто кто-то кран открыл. Неподалеку от гроба стояли мои однокурсники и бывшие одноклассники. Были даже те, что ушли после девятого класса. Среди них я увидела парня, что задирал меня на протяжении всего обучения, и я его не узнала. Он был бледен и необычайно мрачен. Отдельно от них стоял Он. Как жаль, что я не успела сказать тебе свое «Прощаю тебя за всю боль, что ты причинил мне своими словами».