Нагаш непобежденный - [3]

— Я… — запнулся Убайд. — Я не уверен, что могу это сказать…

— Зубы Асаф! — выругалась царица. — Это был сарказм, Убайд. Я прекрасно знаю, что он там делает. Отведи меня к нему.

Глаза Убайда расширились.

— Я не уверен, что это подобающий поступок, о великая…

Неферата расправила плечи. Ее глаза в прорезях маски злобно сверкнули. Золотое лицо оставалось невозмутимым и холодным.

— Великий визирь, царь нарушил древнюю традицию, вернувшись в город таким… неординарным… манером. По обычаю и по закону он еще не вернулся официально, что означает только одно: я продолжаю править этим городом от имени Ламашиззара. Ты меня понимаешь?

Великий визирь склонил голову. Все последние полтора года он очень старательно скрывал свои истинные чувства по поводу тайного распределения власти. По справедливости править Ламией в отсутствие Ламашиззара должен был Убайд — считалось, что царицы Ламии не должны пачкать себя земными делами государства. Сейчас, восемнадцать месяцев спустя, Убайд понял, что заставило царя сделать такой вопиющий выбор.

— Прошу вас, идите за мной, о великая, — ответил он и поднялся на ноги.

Большой дворец пронизывала сеть тайных ходов, построенных специально для многочисленных слуг. Убайд вел царицу по настоящему лабиринту из узких, тускло освещенных коридоров и пыльных кладовых. Из-под маски Неферата толком не видела, куда идет. Фонарь слуги подскакивал впереди, как некий дразнящий речной дух, заманивающий ее в глубину, навстречу року.

Внезапно повеяло холодом и сыростью, и царица поняла, что спускается в подвал по целому ряду длинных наклонных пандусов. По шее и рукам побежали мурашки, но Дочь Луны подавила дрожь. Спустя несколько минут она увидела, что узкие стены коридоров раздвинулись, и они с проводником оказались в большом помещении с низкими потолками. Стоящим вдоль стен округлым глиняным кувшинам, запечатанным воском, казалось, нет числа. В отдалении послышался шум голосов.

Убайд вел царицу из одного подвала в другой, мимо кувшинов со специями, солью и медом, тюков одежды и брусков пчелиного воска. Пространство опять начало сужаться, и царица догадалась, что они направляются в самую старую часть подвалов. Теперь голоса раздавались более отчетливо, и наконец среди них выделился приглушенный, настойчивый голос мужа.

Неожиданно великий визирь остановился и отошел в сторону. Неферата устремилась вперед и вошла в маленькое помещение, заполненное пузатыми кувшинами с вином, запечатанными царскими печатями. Влага сочилась с потолка. На стенах горели факелы, отбрасывая на пол странные, прыгающие тени.

Ламашиззар, король-жрец Ламии, Города Зари, стоял над открытым кувшином вина и жадно пил из золотой чаши. Его богатые шелковые одежды были испачканы дорожной пылью, черные волосы, завитые в тугие локоны, спутались и пропитались йотом. Вокруг царя стояли с полдюжины придворных, все в грязной одежде. Они едва держались на ногах от усталости. Некоторые пили вино, остальные бросали тревожные взгляды на рабов, лихорадочно трудившихся в дальнем конце комнаты. Царила суета, и внезапного появления царицы не заметил никто.

Неферата довольно долго рассматривала стоявших в подвале мужчин, и ее раздражение переросло в ледяную ярость. Она сделала еще шаг и глубоко вздохнула.

— Это дурное знамение, — заявила царица холодным ясным голосом.

Каменные стены отразили испуганные возгласы, аристократы обернулись. Их темные лица побледнели, а глаза потрясенно расширились. К глубочайшему удивлению Нефераты, многие потянулись за мечами и спохватились только в самый последний момент. Но никто не расслабился. Ни один из них. Взгляды метались от Нефераты к царю, словно они не знали, как поступить дальше.

Наступила очередь царицы смотреть на них в изумлении. Некоторых из этих людей она знала как ближайших сторонников Ламашиззара, остальные, хотя и ламианцы, были ей незнакомы. На лицах застыло одинаковое напряженное, суровое выражение, глаза лихорадочно блестели.

Они похожи на загнанных в угол животных, подумала Неферата, радуясь тому, что маска полностью скрывает ее недоумение и растерянность. Неужели война делает это с цивилизованными людьми?

Царь тоже ошеломленно смотрел на царицу. Его красивое лицо вытянулось. Землистый цвет лица, запавшие щеки — результат плохого питания и недостатка сна, однако взгляд стал даже более острым и пронизывающим, чем раньше. Ламашиззар опустил чашу. По его заостренному подбородку широкими струйками стекало красное вино.

— Что, во имя зари, ты тут делаешь, сестра? — проскрежетал он.

— Я? — рявкнула Неферата. Ее гнев преодолел нарастающее беспокойство. — Меня больше интересует, что здесь делаешь ты? — Она наступала на Ламашиззара, стиснув кулаки. — Существуют священные ритуалы, и их полагается соблюдать! Царь не может вернуться в город, не принеся сначала Искупительную Жертву Востока! Ты должен поблагодарить Асаф за то, что она благословила тебя перед походом на войну! — Гнев Нефераты усиливался, голос делался все громче и наконец загремел, как колокол. — Но армию ждут только через несколько дней! Причал Асаф пуст, там нет подношений горожан. Подобающих жертв еще никто не приносил!