Нагаш бессмертный - [59]

 – Некромант облокотился о спинку трона. – Они не знают, что во все четыре верхние шахты открываются тайные туннели. Враг слишком занят, чтобы обнаружить их, и это приведет его к гибели. – Нагаш указал на Брагадха костлявым пальцем. – Сегодня ночью ты со своими воинами тихо уйдешь от баррикад, и мы поведем их через эти туннели в четвертую шахту. Мы вторгнемся в лагерь врага, убьем их лидеров, а затем нападем на армию с тыла. К концу завтрашнего дня захватчики будут отступать.

Брагадх скрестил свои мускулистые руки.

– Хитроумный план, но опасный, – сказал он. – Из-за этого баррикады останутся без должной защиты. Если нас отрежут, даже ненадолго, враг сломит наши оборонительные ряды и легко захватит крепость. – Он с опаской посмотрел на некроманта. – Конечно, если вы не спрятали где-то резервную армию.

– Это неважно. Нагаш прав. Пришло время нанести удар.

Брагадх повернулся, удивленно взглянув на Акату, которая вышла вперед.

– Не тебе рассуждать о таких вещах, ведьма, – мрачно сказал он.

Я сама решаю, о чем мне рассуждать, Брагадх, и тебе это прекрасно известно, – ответила Аката. – И я считаю, что нужно нападать. Наши люди рождены не для того, чтобы прятаться за каменными стенами или ползти обратно к крепостям на холмах и отдавать наши владения врагу. – Она сурово посмотрела на Тестуса, который заметно сжался под взглядом ведьмы. – Пусть все, кто верит, услышат песнь войны и прольют кровь своих врагов, как полагается.

– Нас окружат со всех сторон, – возразил Брагадх.

Аката вызывающе подняла подбородок.

– Так всегда и происходит, – ответила она. – Быть может, ты забыл об этом, Брагадх Магхур’кан, но я помню.

– Это может привести нас к гибели, – сказал ей Брагадх. – Разве ты не видишь?

Ведьма издала холодный безрадостный смех.

– Я вижу больше, чем ты думаешь, Брагадх, – отрезала она. – Никогда не сомневайся в этом.

Брагадх сделал шаг к Акате, прикоснувшись к рукоятке меча, но вдруг северяне замерли, а их тела напряглись, будто их сжал гигантский кулак.

Несколько мгновений Нагаш молча смотрел на муки своих полководцев.

– Слушайте ведьму, – сказал им некромант. – В кои-то веки мы с ней единодушны. Готовьтесь, завтра придет конец войне – победа или же вечная смерть.

Глава десятая Обездоленные

Ламия, Город Зари, 99-й год Усириана Ужасного ( –1285 год по имперскому летоисчислению )

Лорд Ушоран медленно обошел обрызганный кровью деревянный каркас, изучая человека, который висел на кожаных ремнях. Бессмертный поджал губы и прикоснулся к круглой головке длинной золотой иглы, которая торчала из места, где шея человека переходила в плечо. Он легонько повернул иглу, и тело жертвы напряглось в мучительной агонии. Из его изорванных губ исторгся тихий стон; спина выгнулась, и он приподнялся с центральной опоры каркаса. На его груди и плечах напряглись мышцы, с которых содрали кожу, и по оголенному туловищу полились ручейки свежей крови.

Владыка Масок улыбнулся и провел длинным языком по кончикам своих клыков. Как же он жалел о том, что много веков назад не изучил внимательнее книги Нагаша, когда они впервые оказались в руках царя Ламашиззара. Друкаям, учителям некроманта, не было равных в искусстве причинения боли.

Ушоран снова и снова обходил кругами человека, шумно шлепая своими сандалиями по лужам темной крови, покрывавшим мраморный пол. В комнате висел тяжелый запах смерти, который не могли затмить благовония, горевшие рядом с пьедесталом в дальнем конце комнаты. Когда-то Зал благочестивых размышлений служил местом, где царица Ламии появлялась в священные дни, чтобы благословить свою семью и самых важных аристократов города. После создания храма и тщательно продуманных ложных похорон Нефераты зал стал ее тронной комнатой, где она продолжала править Ламией через свой Бессмертный суд.

Все это кануло в небытие после предательства Убайда и исчезновения Алкадиззара. Теперь зал мало чем отличался от склепа, где царица планировала свою месть. Пространство перед пьедесталом было заставлено инструментами пыток: деревянными каркасами и бронзовыми клетками, бочками со смолой и столами, усеянными наводящими ужас иглами, крюками, пилами и ножами. Здесь воняло, как на скотобойне. Вот уже несколько лет на мраморный пол почти беспрестанно изливались реки крови, конца которым не было видно.

Владыка Масок медленно досчитал до пяти и снова повернул иглу. С прерывистым стоном человек прогнулся в деревянном каркасе, не в силах унять дрожь в руках и ногах. Согласно информации от агентов, перед мим висел кожевник; по его тонким лисьим чертам лица и темной обветренной коже Ушоран догадался, что этот человек произошел из пустынных племен Дальнего Запада. За последние годы такие, как он, часто приходили в город в поисках любой работы в квартале Торговцев. Большинство стали ворами – этим ремеслом пустынные кочевники хорошо владели, – но этот нес с собой кожаную сумку с инструментами, когда люди Ушорана поймали его на улице. Быть может, он слишком долго засиделся в своей лавке, заканчивая работу над ремнем или парой ботинок для хозяина каравана или капитана корабля, или же решил заскочить в один из местных винных магазинчиков и потерял счет времени. А может, он только недавно появился в городе и не знал о том, что с наступлением темноты на улицах лучше не показываться. В эти дни большинство людей не показывались в квартале Торговцев или у пристани в ночное время – конечно, если они ценили свою жизнь.