Наезд - [21]
– Что-то случилось? – Ева, заспанная, и от этого еще более нежная, стояла в дверях спальни.
– Моя прошлая девушка…
– Какая из них? – Ева улыбнулась.
– Ну, основная, Спун, – я помялся, – жалко ее, переживает.
– Дура, – Ева пожала плечами, – с такими, как ты, разве можно переживать? Общаясь с подобными подонками, надо всегда быть готовой к тому, что в один прекрасный день тебе скажут: «Прости, дорогая…»
– Да с чего ты…
– Не перебивай, пожалуйста. Видишь ли, при всем твоем негативе, самовлюбленности, истеричности, вранье, которое ты вешаешь на уши всем, кому ни попадя, ты очень хороший. Да что там – лучший. Самки любят именно таких. Поэтому терять тебя ужасно обидно. Все равно как если бы мама умерла. Теток вокруг много, а мама была одна, больше такой нет. Хорошо, конечно, в таком случае самой бросить тебя первой. Не так тяжело. Но и это невозможно. От таких, как ты, увы, не уходят…
– Ошибаешься.
Домофон затрещал снова.
– Вообще, переживать – дело утомительное и безрезультатное. Нашла бы лучше себе другого. Понятно, что все это не то, но отвлеклась бы. Ответь ты ей.
– Да и чего сказать?
– На хуй пошли, и все. Жалость в таких случаях всегда оборачивается жестокостью. Человек болен. Она не разберется, что это ты ее жалеешь, она подумает, что возможно…
Я поднял трубку.
– Сука, я же не уйду, я же сутки здесь буду торчать, ждать тебя с твоей пиздой! Я вам устрою! Таких пиздюлей вы еще не огребали…
– Спун, иди домой, не надо так отстойно себя вести.
– Почему?
Я посмотрел на Еву.
– Она спрашивает, почему…
Ева снова пожала плечами. Я опустил трубку аппарата, оставив ее безвольно раскачиваться на проводе, и сделал несколько шагов в сторону спальни.
– Скажи же ей, почему.
– Если бы я только знал, – я опустился перед девушкой на колени и поцеловал ее плоский и упругий животик, – у меня бы не было проблем со сном. Давай полижу тебе, маленькая?
Мы разошлись с Евой через день или два. В пятницу в «Джет Сете» я встретил ее с другим. Тоже мне, скажете, невидаль, кто сейчас не бывает с другим? Конечно, конечно. Да мне, в общем-то, по хую. Просто я подумал, что это как раз очень удобный момент, чтобы расстаться. Поддался моментальному капризу. И закатил истерику. Почти натуральную, даже самому понравилось, не то что Еве! Она звонила потом, просила прощения. Конечно, я ее простил. «Будем друзьями, – сказал я, – ты же знаешь, как я к тебе отношусь?»
«Нет», – честно ответила девушка.
По правде сказать, я и сам этого не знаю.
Как ни странно, в понедельник я приехал в офис первым. Без десяти восемь на улице было темно и сыро. Осень умирала. Давно уже из утонченной дамы бальзаковского возраста превратилась она в неопрятную спившуюся старуху. Листва на деревьях совсем облетела, и голые ветки тонкими антеннами тянулись в сумеречное небо. Казалось, деревья ждут какие-то сигналы из космоса. Небеса так нависли над городом, что тяжесть физически ощущали спешащие по своим утренним делам закутанные в шарфы горожане. Они сутулились, втягивали головы в плечи, смотрели преимущественно под ноги. Глядя на безликую массу, одетую в невыразительные серые робы, я думал о концлагерях, о колючей проволоке, лае собак и психическом подавлении воли к сопротивлению. Эти бедные маленькие людишки, абсолютно одинаковые по всему свету – в России ли, Америке или Австралии, не вызывали никаких чувств, даже жалости. Они родились рабами, их удел – служить, производить, обеспечивать. Сколько их? Девяносто пять, девяносто девять процентов населения всего земного шара? Быдло просто не заслуживает чувств, даже презрения, не говоря о таком священном для меня чувстве, как ненависть. Хотя… Разве могу я с собой что-нибудь поделать, заставить не испытывать эмоций при виде этой толпы рабов, жрущей хот-доги и шаурму в ларьках у метро, пьющей «Столичное», толпящейся на автобусных остановках, читающей «МК» и «Мегаполис», ведущей в школы и детские сады свое рабское потомство, уже с детства облаченное в серое?! Когда-нибудь ситуация должна измениться. Для них будет только метро и специальные экспрессы, доставляющие к месту работы из окраинных спальников. На улицу им можно будет выходить только по выходным, и не дай бог одеться в серые шмотки с Черкизовского рынка! Специальные отряды истребителей будут отстреливать таких без предупреждения. Забавная картинка, но на выходные из Москвы будет лучше уезжать. Это хорошо и сейчас, особенно если есть возможность. Я стараюсь делать такие вылазки как можно чаще. Куда угодно, хоть в ту же Вену, только бы русскую речь не слышать!
В целом я чувствовал себя превосходно, даже насвистывал под нос какую-то смутно узнаваемую мелодию. «Где-то далеко, в маленьком саду идут грибные дожди…». Интересно, откуда в нас, воспитанных на U2, The Cure и Depeche Mode, берутся подобные мотивы?
В восемь приехал Казак. Он только вошел в офис, а я уже знал, что друг мало спал, если спал вообще. Запах перегара не вытеснялся даже самым экстремальным из «Орбитов», некогда отличный (Cerrutti все же) костюм был до неприличия мят и несвеж, небритое опухшее лицо компаньона приобрело какой-то землистый оттенок. Казак нетвердой походкой прошел в кабинет совета правления.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
8.00.Надо наконец стряхнуть с себя это вязкое утреннее оцепенение и встать под душ.Вода мигом сделает из меня человека.Я включаю CD-проигрыватель. Apollo-440 с их `Millenium Fever` кажутся чересчур энергичными.Бреюсь и постепенно приободряюсь.Сегодня пятница, а значит…
Главный герой романа – прожигатель жизни, мечтающий об открытии собственного ночного клуба на деньги спутницы Вероники, старше его на 20 лет. На протяжении романа он разрывается между грезами о другой жизни, где будет клуб, слава и вечная молодость, и необходимостью управлять настоящим. Зазор между двумя реальностями сводит его с ума, а безумие толкает на преступления. Ни герой, ни читатель до конца не уверены, кто перед ними. Ведь физическое существование героя: походы в спортзал, встречи в кафе и вечеринки – намного иллюзорнее его фантазий.
Семья — это целый мир, о котором можно слагать мифы, легенды и предания. И вот в одной семье стали появляться на свет невиданные дети. Один за одним. И все — мальчики. Автор на протяжении 15 лет вел дневник наблюдений за этой ячейкой общества. Результатом стал самодлящийся эпос, в котором быль органично переплетается с выдумкой.
Действие романа классика нидерландской литературы В. Ф. Херманса (1921–1995) происходит в мае 1940 г., в первые дни после нападения гитлеровской Германии на Нидерланды. Главный герой – прокурор, его мать – знаменитая оперная певица, брат – художник. С нападением Германии их прежней богемной жизни приходит конец. На совести героя преступление: нечаянное убийство еврейской девочки, бежавшей из Германии и вынужденной скрываться. Благодаря детективной подоплеке книга отличается напряженностью действия, сочетающейся с философскими раздумьями автора.
Жизнь Полины была похожа на сказку: обожаемая работа, родители, любимый мужчина. Но однажды всё рухнуло… Доведенная до отчаяния Полина знакомится на крыше многоэтажки со странным парнем Петей. Он работает в супермаркете, а в свободное время ходит по крышам, уговаривая девушек не совершать страшный поступок. Петя говорит, что земная жизнь временна, и жить нужно так, словно тебе дали роль в театре. Полина восхищается его хладнокровием, но она даже не представляет, кем на самом деле является Петя.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
О чем этот роман? Казалось бы, это двенадцать не связанных друг с другом рассказов. Или что-то их все же объединяет? Что нас всех объединяет? Нас, русских. Водка? Кровь? Любовь! Вот, что нас всех объединяет. Несмотря на все ужасы, которые происходили в прошлом и, несомненно, произойдут в будущем. И сквозь века и сквозь столетия, одна женщина, певица поет нам эту песню. Я чувствую любовь! Поет она. И значит, любовь есть. Ты чувствуешь любовь, читатель?
События, описанные в повестях «Новомир» и «Звезда моя, вечерница», происходят в сёлах Южного Урала (Оренбуржья) в конце перестройки и начале пресловутых «реформ». Главный персонаж повести «Новомир» — пенсионер, всю жизнь проработавший механизатором, доживающий свой век в полузаброшенной нынешней деревне, но сумевший, несмотря ни на что, сохранить в себе то человеческое, что напрочь утрачено так называемыми новыми русскими. Героиня повести «Звезда моя, вечерница» встречает наконец того единственного, кого не теряла надежды найти, — свою любовь, опору, соратника по жизни, и это во времена очередной русской смуты, обрушения всего, чем жили и на что так надеялись… Новая книга известного российского прозаика, лауреата премий имени И.А. Бунина, Александра Невского, Д.Н. Мамина-Сибиряка и многих других.