Наемник Зимы - [79]

– Оставь меня в покое, Арьятири. Я никому ничего не должен. Ни тебе, ни Ложе, ни Фэйру…

– Ты нужен своему народу.

– Я же просил без пафоса, – поморщился Альс. – На кой я ему сдался?

– Когда-то нас называли Дивным народом, Перворожденными, и это было на самом деле так. И нужно вернуть нашему народу былое величие.

– Да, так говорят древние хроники Темных веков, когда мы вели бесконечные войны с тангарами, загнав их в итоге в горы, когда эльфы едва уживались с людьми, поочередно и с переменным успехом отхватывая друг у друга куски плодородных земель, и все вместе охотились на орков, считая тех полуживотными. Кем ты возомнил себя, Арья? Слава Финнэджи не дает покоя? – спросил холодно Ириен. – Надеюсь, ты помнишь, чем обернулись для нашего народа его непомерная гордыня, бесстрашие и честолюбие? Он тоже очень любил напоминать всем и каждому, кто в этом мире является избранным народом, любимцами Творца и, разумеется, Перворожденными. Ты ведь тоже читал хроники, как и я. История Воинов Света довольно поучительна.

– Финнэджи личность легендарная, и мало кто из историографов ставит под сомнение его победы, – отчеканил Арьятири в ответ, храня на лице выражение чопорного раздражения.

– Ха! Я вижу, что мы изучали историю по разным книгам. Даже не стану удивляться, если вдруг выяснится, что хроники, хранящиеся в Лунных башнях Зеленой Ложи, кем-то основательно подправлены. И я склонен доверять тем источникам, которые похоронены в памяти Мастеров Цитадели. Финнэджи, разумеется, личность легендарная, но только в силу времени, отделяющего нас от Темных веков, когда столь заметная личность совершала свои великие подвиги. Например, карательную экспедицию в Китант или битву над Ямболом.

– Кто сегодня помнит об этих войнах? – усмехнулся эльфийский маг.

– И тут ты ошибаешься. Я тоже так полагал, пока не попал в Лиарт. Есть такая небольшая страна в восходной части Запроливья. Ее и поныне населяют дальние потомки тех, кого отряды Финнэджи согнали с насиженных веками мест. Они давно не видели живого эльфа, но сила той давней ненависти жива в их памяти. И когда я висел собственным ребром на крюке, то многое понял. Когда тебя пытают с целью выведать какие-то секреты – это одно, тут можно вывернуться, соврать либо же рассказать правду, но когда тебя жгут железом и режут на ремни только потому, что ты – эльф, тут ничего нельзя сделать. Кстати, мои примечательные уши только потому остались на положенном месте, что палач решил отрезать их в самом конце вместе с другими выступающими частями тела, прежде чем сжечь на медленном огне все, что останется. Ох и накричался я тогда. На всю оставшуюся жизнь.

– И как же ты выкрутился из этого положения? – искренне поинтересовался Арьятири.

– Никак. Меня убили, – усмехнулся издевательски Ириен, не желая вдаваться в подробности.

– Мы отклонились от темы. Войны, которые развязал Финнэджи, по мнению многих в Фэйре, были последними заметными деяниями.

– Вот как? Оказывается, у наших сородичей очень короткая память. Они позабыли, что в своем стремлении вытеснить людей с исконно эльфийских земель, отомстить предателям-гномам и наконец полностью и окончательно уничтожить прислужников Тьмы (именно так, с большой буквы) – орков, Финнэджи достиг только одного – завалил трупами своих горячо любимых соотечественников пространство от пролива до устья Бейш. Причем, заметь, молодых мужчин и женщин, цвет расы. И только впоследствии чрезвычайными усилиями Владыки Лирдейлэ и его наследников численность нашего народа была более-менее восстановлена. Если ты так хорошо изучал хроники, то должен знать, что дело доходило до создания закона, по которому каждой эльфийке вменялось в обязанность произвести на свет не менее трех детей и лучше от трех разных мужей. Брак-айора[11] сугубо наше изобретение.

– Не преувеличивай, никто бедных эльфиек ни к чему не принуждал, – усмехнулся Ведающий. – Но, кстати, те, кто внял мольбам Владыки Лирдейлэ, лучше тебя понимали значение слова «долг». Особенно в отношении собственного народа.

– И тем не менее мы замкнулись за своими горами на долгие десять веков, до тех пор пока опасность сгинуть навеки не только как народность, но и просто как раса разумных существ перестала быть такой очевидной. Ты хочешь, чтобы все повторилось вновь? В таком случае на меня можешь не рассчитывать, Арьятири.

– Я хочу лишь одного, Ириен: чтобы тот мир, который я люблю и считаю наилучшим, остался не только в моих воспоминаниях. Никто не собирается посылать молодежь на смерть, а тем более отвоевывать у Игергарда Риньеннели, или, как они говорят, Ланданнагер. Это прекрасно, что за последнюю тысячу лет все четыре расы научились жить в относительном мире и согласии. Времена изменились, и я не стану называть многоуважаемого тангара неприличным словом «гном». Пусть так и будет. Ни я, ни вся Зеленая Ложа в целом не имеем ничего против мирного сосуществования, – Эльфийский маг говорил мягко и почти ласково. – Но не стоит заодно закрывать глаза на то, что людская магия от века в век становится сильнее и могущественнее. Еще немного, и оллавернские магистры загонят нас за горы, как это было во времена Владыки Лирдейлэ. Они уже и сейчас ужасающе сильны.