Наедине - [122]

— Ладно, ладно, ты прав, — нетерпеливо обрывает она меня.

— Так что, попробуем? — дверь кабинета распахивается, являя за собой человека в белом халате.

— Не знаю. Мне нужно подумать.

— Как скажешь. Но мы с этим еще не закончили, — я поднимаюсь навстречу доктору, а в ухо мне уже несутся прерывистые гудки.

Глава 29. ОНА ПРИЧИНЯЕТ МНЕ БОЛЬ

Лицедей

Они вместе выходят из подъезда.

С повышенным вниманием наблюдая за тем, как он тянет до предела вверх молнию на ее черной куртке, а затем ее маленькая ладонь исчезает между его пальцев, я крепко смыкаю челюсть, едва наскребая в себе силы сохранять выдержку. Так рядом и так далеко… Дрожащей рукой отвожу вейп и понемногу заполняю салон терпким паром, причудливо расползающимся по лобовому стеклу.

Она позволяет ему к себе прикасаться.

Нет, я вовсе не так умен, чтобы с поразительной точностью продумывать свои действия на несколько шагов вперед, избегая хаотично разбросанных подводных камней. Понимаю, что совершил непоправимую ошибку, только когда за нее приходится расплачиваться. За каждый из моих промахов в отдельности назначается своя цена, и этот — последний, воистину необратимый — обходится мне слишком дорого. Глупо не признавать очевидного: как бы ни хотелось мне повлиять на изменчивый ход событий, но в этом действии нас уже трое. Я, Принцесса и этот неизвестно откуда явившийся тренер. Для него не было написано роли, но он сумел вклиниться в качестве камео; теперь мне остается лишь ждать, когда один из нас самоустранится по ходу спектакля. Разумеется, это должен быть тот, кому в нашей истории отведена самая маленькая, самая незначительная роль по сравнению с двумя ведущими. Это определенно не ты, моя прекрасная Принцесса. И это не я. Как насчет игры в угадайку, Миха?

— Не смотри на меня так, — разносится по салону сквозь различимые помехи. Опасаясь прослушать что-нибудь важное, я просовываю вейп между зубов и спешно принимаюсь регулировать дерьмовый звук. Прости меня, родная. Клянусь, я никогда не позволял себе заходить так далеко за границы дозволенного, одергивая себя каждый раз, когда желание расширить территорию своего влияния становилось совершенно невыносимым. Мысль о необходимости прослушки пришла в мою чахлую голову сравнительно недавно. Как знать, если бы нормы никому не нужной морали не терзали меня всякий раз, если б я раньше озаботился тем, чтобы день и ночь наблюдать за каждым твоим шагом, ненаглядная, может, и не было бы у нас теперь таких проблем с этим проклятым тренером?

— Фим, — сквозь динамик вновь прорезается его искаженный голос. — Если ты против, лучше скажи сразу. С таким настроем у нас ничего не выйдет.

— Я не против, — даже при неважном качестве записи я чутко улавливаю напряженные нотки в ее голосе.

— Уверена?

— Да, я уверена! — ее плохо скрываемая нервозность передается мне, вонзается под кожу незримыми импульсами.

Просто оставь ее в покое. Разве ты еще не понял, что такая, как она, тебе не по зубам?

— Ты хочешь, чтобы я знала правду, но забываешь, что для этого мне снова нужно будет с головой окунуться в настоящий кошмар. Хотя, — обрывисто смеется, — я все равно не верю в действенность подобных методов, а лишняя прогулка мне точно не помешает.

Прикрываясь мнимой заботой о твоей безопасности, этот ненормальный запер тебя в четырех стенах своей квартиры. Как можно было лишить этот безобразный мир такого прекрасного чуда, как ты, ангел мой?

— Если хочешь знать, гипноз признает действенным даже современная медицина.

— А я и современную медицину не признаю.

— Просто попробуй убедить себя в том, что у нас все получится. От этого зависит конечный результат.

Наивные разглагольствования тренера умиляют не только меня.

— Миш, моя память не просто травмирована, она напрочь стерта бешеным количеством наркотических препаратов. В ней огромная дыра, которую вряд ли можно залатать пустой болтовней с очередным психошарлатаном. Вот ты дашь гарантию, что этот твой гипнотизер действительно поможет, а не внушит мне поддельные воспоминания о том, чего вообще не было?

Что? Теперь уже я начинаю испытывать волнение, снова заполняя автомобильный салон густым облаком молочного пара.

— Он предупредил, что в нашем случае такое возможно. С тобой долгое время работали самые разные специалисты, которые в своих попытках докопаться до правды невольно могли внушить тебе собственные мысли, и под влиянием этих разговоров в твоей голове могла отложиться совершенно иная картина произошедшего.

— А, так ты просто решил поиграться с моим разумом? — едко хмыкает она.

— Прекрати. Ты знаешь, зачем мы это делаем, — она не подтверждает и не опровергает, после непродолжительной паузы тренер заговаривает вновь. — Я полистал кое-что на эту тему. Сам по себе сеанс довольно рискованный, вот почему от тебя требуется максимальная готовность идти на контакт со специалистом.

— Я готова. Но прежде всего, я делаю это для тебя.

Серьезно? Он так тебе нравится, Принцесса? А хочешь, он станет моим тебе подарком на грядущий день рождения?

Она ничего не хотела менять, но он-таки смог ее уговорить. Что ж, возможно, это к лучшему; если моя Принцесса вспомнит обо мне что-то еще, это даже пойдет на пользу нашим с ней невербальным отношениям, укрепит их хотя бы в ее представлении. Она вновь будет думать обо мне, как о том-то очень хорошо знакомом, и постепенно поймет, что я занимаю в ее голове чересчур много места, чтобы быть