Надрез - [7]
Звонит мобильный, и Габриэль дергается от неожиданности, автомобиль заносит.
«Лиз», – вспыхивает у него в голове.
«О господи, ты можешь думать о чем-то еще, Люк?»
И в тот же момент Габриэль понимает, что это не она. Не после того телефонного разговора. Если она и не выключила мобильный, то хотя бы перевела в беззвучный режим и сунула в карман плаща. Он убирает ногу с педали газа и нажимает зеленую кнопку.
– Алло.
– Это я, Коган. Я проверил.
– Проверил? Что проверил?
– Ну, адрес, Кадеттенвег, 107.
– Значит, он все-таки есть в документах?
– Это как сказать. Не в актуальном списке с данными клиентов. Мне пришлось спуститься в архив.
Габриэль невольно улыбается. Коган ненавидит архив не меньше наружки. Но больше всего он ненавидит, когда что-то в его вселенной оказывается неизвестным.
– И?
– Ну… Документов на дом там уже нет. Что странно.
– Так и что? Ты что-то нашел или нет? – Щурясь, Габриэль пытается понять, что написано на проглядывающей между двумя деревьями табличке – «45» или «49».
– Эштон, – говорит Коган. – Фамилия владельца – Эштон. В архиве нашлась бумажная таблица, его фамилия там указана.
– Эштон. Ага. И все?
– Ну, кое-что еще есть. Мелочь, но странная.
– Чувак, не тяни кота за хвост. Говори уже.
– Фамилию Эштон внесли в список семнадцатого сентября 1975 года. Видимо, именно тогда в доме и установили сигнализацию. Но в той бумаге от руки написана еще одна дата. И крестик. А фамилия вычеркнута. – Коган выразительно молчит. – Похоже, что владелец умер ровно через два дня после того, как переехал туда.
– Странно. – Габриэль смотрит на проплывающий мимо дом с величественными колоннами. Номер «67».
– И это еще не все, – восторженно сообщает Коган. – С тех пор этот дом, похоже, пустует.
– Что?! С 1975-го? Почти тридцать пять лет же прошло!
– Прикинь!
– Что за псих позволит роскошному особняку в этом квартале пустовать тридцать три года? У Эштона не было наследников?
– Понятия не имею. В документах ничего не написано.
– А сигнализация? Какая сигнализация сможет исправно работать столько лет?
– Понятия не имею, – повторяет Коган. – Я в таких штуках не разбираюсь. Даже не знаю, какая модель там стоит. До сегодняшнего дня данные по этому дому в моей системе не всплывали.
– Так, давай еще раз, чтобы я чего-то не упустил, – растягивая слова, произносит Габриэль. – Сигнализация была отключена тридцать три года, и именно сегодня она вдруг включается и сразу срабатывает?
– Я даже не знаю, выключали ли ее. Судя по реакции Саркова, владелец дома все еще наш клиент. Но с тех пор, как я работаю на фирме, а это все-таки девять лет, сигнализацию там точно не настраивали. Не говоря уже о том, чтобы она срабатывала.
– И кто, по-твоему, ее включил? Призрак?
– Может, она все-таки сломалась…
– Хм… – Габриэль вытягивает шею. Справа в темноте виднеются открытые ворота. На воротном столбе висит потрепанная табличка «107». – Я на месте, так что до связи. Позже перезвоню.
– Договорились. И передавай привет старине Эштону, если поймаешь его на привиденческих делишках, – хихикает Коган.
Габриэль убирает мобильный, сворачивает к открытым воротам, минует воротные столбы и проезжает по гравийной дорожке, поросшей сорняками.
В этом особняке никто не жил почти тридцать пять лет, а ворота открыты настежь?
Гравий хрустит под колесами. Разросшиеся кусты и темные сосны скрывают фахверковый фасад особняка с вычурными эркерами, по бокам жмутся две башенки. Особняк немного похож на увеличившийся в размерах ведьмин домик. От земли веет сыростью. Над входом вращается красная мигалка сигнализации, ее лучи пронзают туман.
«Проклятый дом с привидениями», – думает Габриэль.
Как и всегда, стоя перед зданием, куда ему предстоит войти, он думает о подвале, о том, как выглядит ведущая туда лестница. По спине у него бегут мурашки. Мужчина смотрит на крышу дома.
Особняк очень старый, а в старых зданиях оборудование, выключающее сигнализацию, обычно установлено в подвале.
Глава 3
Лиз с трудом проталкивается к выходу из битком набитого бара. Доктор Роберт Буг, директор отдела новостей канала TV2, стоит у барной стойки и даже не думает подвинуться, когда Лиз проходит мимо. Ей приходится протискиваться мимо него. Буг ухмыляется, подается назад и словно невзначай касается ее груди.
– Ну-ка, ну-ка, кто тут у нас? Наша королева журналистики, – мурлычет он, беззастенчиво разглядывая ее. – Разве ты не собиралась прислать мне сценарий своего нового документального фильма?
«Я тебе что-то пришлю, только если другие каналы мне откажут», – думает Лиз.
– Я все еще на этапе сбора материала, – натянуто улыбается она.
Учитывая, что всего пару минут назад ей пришлось выслушивать, какие интриги плетет Буг, вся эта ситуация оказывается еще омерзительнее.
Распахнув дверь, она выходит на свежий воздух. Над мокрым асфальтом стелется туман, вода течет по желобам в ливнестоки. Дверь за ней захлопывается, и шум «Линуса» стихает. Неоновая вывеска над входом в бар заливает Лиз оранжевым светом, а фонари у входа – желтоватым. Чистилище, да и только.
На мгновение Лиз закрывает глаза и жадно вдыхает сырой воздух. Ветер треплет ее рыжие кудри, кончики завитков едва касаются плеч. Волосы у нее торчат во все стороны, упрямо топорщатся, словно утром, едва проснувшись, она закрепила их лаком. Упорядоченный хаос. Она наслаждается прохладным ветерком. В баре было жарко и душно, там все провонялось. В последнее время Лиз обращает внимание на запахи, которые раньше не замечала: пот, дешевые дезодоранты, застоявшийся табачный дым, кисловатая нотка кофе в дыхании. Запах посторонних людей преследует ее, и она ничего не может с этим поделать.
Как поведет себя человек в нестандартной ситуации? Простой вопрос, но ответа на него нет. Мысли и действия людей непредсказуемы, просчитать их до совершения преступления невозможно. Если не получается предотвратить, то необходимо вникнуть в уже совершенное преступление и по возможности помочь человеку в экстремальной ситуации. За сорок пять лет юридической практики у автора в памяти накопилось много историй, которыми он решил поделиться. Для широкого круга читателей.
Однажды Борис Павлович Бeлкин, 42-лeтний прeподаватeль философского факультета, возвращается в Санкт-Пeтeрбург из очередной выматывающей поездки за границу. И сразу после приземления самолета получает странный тeлeфонный звонок. Звонок этот нe только окунет Белкина в чужое прошлое, но сделает его на время детективом, от которого вечно ускользает разгадка. Тонкая, философская и метафоричная проза о врeмeни, памяти, любви и о том, как все это замысловато пeрeплeтаeтся, нe оставляя никаких следов, кроме днeвниковых записей, которые никто нe можeт прочесть.
Кен Фоллетт — один из самых знаменитых писателей Великобритании, мастер детективного, остросюжетного и исторического романа. Лауреат премии Эдгара По. Его романы переведены на все ведущие языки мира и изданы в 27 странах. Содержание: Скандал с Модильяни Бумажные деньги Трое Ключ к Ребекке Человек из Санкт-Петербурга На крыльях орла В логове львов Ночь над водой.
В самой середине 90-тых годов прошлого века жизнь приобрела странные очертания, произошел транзит эпох, а обитатели осваивали изменения с разной степенью успешности. Катя Малышева устраивалась в транзитной стадии тремя разными способами. Во-первых, продолжала служить в издательстве «Факел», хотя ни работы, ни денег там почти не наблюдалось. Во-вторых редактировала не совсем художественную беллетристику в частных конторах, там и то и другое бытовало необходимом для жизни количестве. А в третьих, Катя стала компаньоном старому другу Валентину в агентстве «Аргус».
Наталия Новохатская Предлагает серию развернутых описаний, сначала советской (немного), затем дальнейшей российской жизни за последние 20 с лишком лет, с заметным уклоном в криминально-приключенческую сторону. Главная героиня, она же основной рассказчик — детектив-самоучка, некая Катя Малышева. Серия предназначена для более или менее просвещенной аудитории со здоровой психикой и почти не содержит описаний кровавых убийств или прочих резких отклонений от здорового образа жизни. В читателе предполагается чувство юмора, хотя бы в малой степени, допускающей, что можно смеяться над собой.
