Надломленный мозг - [4]
— Ну, без вас тупик получается, — сказал без всякого вступления. — Никто не запомнил внешности парня, с которого ты, Оля, сорвала маску.
— Там и запоминать нечего! — усмехнулся Глеб. — Я же говорил тебе по телефону, что этой физиономией можно пугать нормальных людей.
— Я не знаю, как у меня это получилось, — словно оправдываясь в содеянном, сказала Ольга. — До сих пор мурашки по спине бегают.
— Давайте-ка садитесь и рассказывайте подробно, как все было, — попросил Аристарх, показывая на ближайший диван и доставая записную книжку. — И, может, попробуем после этого составить фоторобот?
— Попробовать можно, — согласился Глеб, провожая жену к дивану. — Но предупреждаю: это будет черт знает что!
— Лучше черт знает что, чем вообще ничего! — проговорил Акламин, подкатывая ближе к дивану столик.
Усадив Ольгу, Глеб и Аристарх остались стоять. Акламин негромко задавал вопросы то ему, то ей и серьезно выслушивал ответы. Поджарый, прямой, аккуратно одетый, он был чуть ниже высокого Глеба и, неулыбчиво смотря ему в лицо, приподнимал подбородок. Выслушав ответы, Аристарх вздохнул с облегчением. Для начала есть за что зацепиться, а если еще и фоторобот будет, пусть самый паршивенький, пусть даже штрихпунктирный набросок, тогда уже что-то.
— Не будем откладывать, — сказал он и махнул оперативникам, поднимая их с соседнего дивана. — Едем в полицию, чтобы составить фоторобот.
Фоторобот действительно получился так себе. Не лицо, а застывшая маска. Между тем на безрыбье и рак рыба. Из полиции Корозов отвез жену на работу. Сам поехал в офис. Вызвал к себе начальника охраны. Распорядился, чтобы тот немедленно организовал для Ольги надежных охранников. Через час около музыкальной школы стояла машина с охраной. Двое стали у двери класса, в котором она преподавала. Вечером того же дня оперативники вышли на мужа Инги. Приехали к нему, надеясь получить какую-нибудь информацию. Но тот был крайне напуган, растерян и, казалось, сам ждал ответов от оперов. Среднего роста, плотный, с рыжевато-русыми волосами, с обыкновенной формой лица и простоватым выражением на нем. Он моргал припухшими бегающими глазами и беспрерывно спрашивал дрожащими губами:
— За что ее? Что они сделают с нею и моим ребенком? Что они сделать? — и повторял: — Я ничего не знаю. Я ничего не знаю. Я ничего не знаю.
Вопросы оперативников так и остались без ответов.
Прижавшись спиной и лохматым затылком к стене, Квазимодо задрал подбородок и тянул шею кверху. К его горлу было приставлено лезвие ножа. Оно врезалось в кожу, и казалось, еще чуть-чуть — и нож, как в масло, войдет в гортань и перережет его напополам. Руки у Квазимодо были опущены вниз, он боялся шевельнуть ими. Стоял на цыпочках, вытягивался, сколько мог, в струну и не решался произнести ни единого слова. Застывшая маска лица безжизненно тупа, в глазах дрожит страх. Нож был в руке Тимура Сихонова, мускулистого широкоплечего парня с немного раскосыми глазами, что придавало его взгляду неопределенность. Никогда невозможно определить, на тебя он смотрит или мимо. А уж тем более нельзя разгадать, о чем он думает, какое действие совершит в следующий миг. Его глаза могли быть ласковыми и масляными, которые притягивали и располагали к себе, а через секунду — злыми и тяжелыми, от которых пробивал пот и кололо под ложечкой. Лицо так же, как плечи, было широким, но довольно аккуратно сложенным. На парне были красивый новый костюм болотного цвета, белая рубаха и рыжие новенькие туфли. На брюках идеальная стрелка. Чувствовалось, что он любит элегантно одеться и знает толк в вещах. Точно зная, что вселяет ужас в Квазимодо так же, как мерзкая личина того пугает людей на улицах, Сихонов смотрел ему в глаза. Квазимодо на самом деле боялся Тимура. Не сомневался, что тому сейчас ничего не стоит чиркнуть лезвием по горлу, а потом выбросить его труп в речку или зарыть глубоко в землю. И это действительно было так. Тимур расправлялся жестоко и мгновенно. Об этом знал не только Квазимодо. Знали и другие подельники, стоявшие тут же вдоль стены и напряженно ожидавшие исхода разборок. Никто не пытался угадать, чем все может закончиться. Исход мог быть непредсказуемым. Однако все как один в душе были злы на Квазимодо. Он стал причиной этих разборок. Если бы он не потерял ствол и не показал свое жуткое лицо в роддоме, все было бы иначе. Сихонов сейчас похвалил бы их своим обычным похлопыванием по плечу и налил по стопке из своих запасов. А запасы у него будь здоров какие! Под домом располагался огромный подвал, на треть заполненный отличными качественными винами. Откуда он их брал, никто не знал, но похвастать ими Тимур не упускал случая. И хотя сам не злоупотреблял спиртным, однако других угощал охотно. Но при этом ждал достойной оценки. Среди его знакомых были люди, которые истинно по достоинству могли оценить вина. Но что касалось этой четверки, они пили все, что горело, и оценивали только по одному критерию: если лучше горит — значит, больше спирта, если плохо горит — стало быть, дрянь. Между тем Сихонову, если им удавалось попробовать из его рук, они нахваливали безмерно. Попробуй не похвали! Не решались. Но теперь из-за этого козла Квазимодо они все выстроились в линеечку и дрожали за собственную шкуру. Перед этим Ингу с младенцем забросили по намеченному адресу, оставили под охраной, а сами, сменив в каком-то переулке машину, примчались сюда с отчетом.
В бизнесе нередко многое определяется выбором партнеров. Когда выбор неудачен, все запутывается в тугой узел неразрешимых проблем. В такой ситуации приходится балансировать на грани жизни и смерти. У Глеба Корозова дела шли хорошо, пока не возникла жизненная опасность, в которой он заподозрил своих партнеров. Тревога нарастала, как снежный ком, который, казалось, вот-вот накатит и раздавит. Возможно, так и случилось бы, если б в этих обстоятельствах не пришла помощь, откуда Глеб не ждал.
Знал бы Иван Млещенко, чем обернется для него покупка загородного дома, — никогда не покупал бы. Привычная спокойная жизнь понеслась в пропасть, захватывая в круговорот событий всех, кто оказался рядом. Шанс выжить невелик, но еще меньше он оказался для тех, кто прятался в тени событий. Случайно в этот немыслимый круговорот угодил и Глеб Корозов, с которым читатель знаком по прошлым книгам из серии «Смертельные грани».
Середина лета. Каникулы. Ванька Малкин предложил проветриться завтра на рыбалке. Все согласились. Почему бы не прокатиться до реки и не провести денек с удовольствием! Без уличной сутолоки, забыв о часах и мобильниках. Сидение в городе наскучило, жара измотала. Очертенело бить баклуши на раскаленном асфальте, стрелять глазами по девчатам, вяло наблюдать, как в городской маете, прячась от лучей солнца, забивается в душную тень публика. Жара как в пекле, только бы и сидеть по уши в воде. Расслабиться на берегу, размякнуть от удовольствия, а потом поймать на крючок рыбешку и сварить на костре ушицу, похлебать с аппетитом, чтоб за ушами трещало.
Совершаются похищения, но похитители не ставят никаких условий и не дают о себе знать. Происходят убийства, но не остается следов, и нет свидетелей. Кто стоит за всем этим? В чем причина преступлений? Каким будет финал данной пьесы? Герой, невольно очутившийся в гуще событий, едва остается живым, преодолевая опасности.
Коллекция древних монет притягивает каждого, кто узнаёт о ней. Ее стоимость баснословна. А потому каждый хочет завладеть ею. Но не всякому она дается в руки. Пожалуй, только один Глеб Корозов безразличен к ней. Между тем невольно он оказывается в обстоятельствах, в которых, ради владения ею, у участников событий все идет в ход. Только конец не всегда становится желаемым для тех, кто ради старинных монет, готов оставить вокруг себя чистое поле.
Героя сюжета похищают в ресторане на глазах у жены и многих свидетелей. Он должен умереть. Однако ему удается выжить. Но то, что происходит после, для него еще ужаснее, чем отсроченная смерть. События развиваются стремительно и непредсказуемо. В них вовлечено много людей, и все они находятся как в кипящем котле. Невозможно предугадать, куда приведут неожиданные повороты сюжета.
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.