Надломленные души - [9]

— Мужества или отчаяния.

Кем он был? И как смог войти? От испуга у нее подкосились ноги. Незнакомец схватил ее за руку.

— Так, ставь ногу сюда… Тихонько…

Старичок помог ей слезть с табуретки. Неспособная что-либо сделать или заговорить, девушка покорилась.

— Кто вы? — наконец удалось ей произнести. Она по-прежнему дрожала всем телом.

— Я пришел за тобой.

— За мной?

Лицо старичка лучилось добротой, а взгляд по-молодому живых глаз был пронзительным.

— Сядь сюда, и давай поговорим.

Немного придя в себя, Лана послушно села на край своей постели. Все еще плохо соображая, девушка не могла ни на что решиться, но старик внушал ей доверие, слова его звучали мягко и убедительно. Пододвинув табуретку, он сел напротив.

— Ты ведь только что собиралась умереть.

Слова его не прозвучали вопросом, он констатировал факт, говоря об этом так просто, что девушку это поневоле задело.

— И все потому, что ты глубоко страдала, испытывала настолько невыносимые муки, что не видела другого выхода.

Почему-то ей показалось, что старичок, очевидно, также пережил подобные страдания и у него тоже когда-то было желание умереть. Вот только откуда он узнал о том, что она пережила?

— Ты хотела умереть потому, что эти негодяи причинили тебе много зла, — продолжил старичок, словно отвечая на ее вопрос.

И это ему известно! Но каким образом он все узнал? Кто он? И что ему нужно?

Лана услышала шаги, доносившиеся из коридора. Наклонившись, она увидела женщину лет тридцати со стянутыми в «хвост» волосами, одетую в джинсы и черный свитер, которая ласково ей улыбалась.

— Но… кто вы такие? Кто вас ко мне послал?

— Мы здесь для того, чтобы тебя защитить, спасти от этих мерзавцев, если, конечно, ты этого хочешь, — сказала женщина.

Наверное, они из полиции. Лана вновь подумала о ролике и последствиях, которые ее могли ожидать в случае, если бы она заговорила о нападении бандитов.

— Я вас не знаю. И потом, я ни о чем вас не просила! — вскрикнула она, потому что не понимала толком, как ей поступить.

— Тебе нечего опасаться, — тихонько произнес незнакомец все тем же мягким тоном. — Ты все мне расскажешь, и мы вместе решим, что нам стоит предпринять дальше.

Старичок казался таким добрым, таким искренним.

Когда он взял ее за руку, наклонился и прошептал на ухо несколько ободряющих слов, а потом, оставаясь все в той же позе, подождал, пока она окончательно расслабится, Лана, сама не понимая почему, вдруг захотела ему довериться. И она, тоже шепотом, принялась рассказывать свою историю, часто прерываясь из-за душивших ее рыданий. Старичок качал головой, не выпуская ее ладони из рук, и слушал исповедь с большим сочувствием, подталкивая девушку к продолжению, когда она вдруг замолкала. Он достал блокнот и время от времени делал в нем заметки.

Рассказав все до конца, Лана горько расплакалась. Тогда старик привлек ее к себе, обнял и принялся гладить по голове.

— Все закончилось, — проговорил он. — Обещаю, они больше к тебе не приблизятся.

— Но…

— Не беспокойся, мы сделаем все, что нужно, и с твоими страхами будет покончено.

— Что мне нужно делать?

— Согласишься пойти с нами?

— Куда?

— Я тебе все объясню.

И мужчина принялся объяснять, а она его не прерывала. Временами девушка поднимала на него глаза с тревогой, но незнакомец сразу же начинал ее успокаивать.

— Что ты теряешь? — наконец спросил он. — Несколько минут назад ты готовилась умереть, а я предлагаю тебе жизнь. Совсем другую жизнь.

— А как же мама?

— Ты напишешь ей письмо. И мы постараемся разъяснить ей ситуацию. Если она тебя любит, то обязательно согласится на наше предложение.

Любила ли ее мать? Лана впервые задала себе этот вопрос.

— Уверен, что она тебя любит, — вмешался ее новый приятель. — Просто нелегко пробиваться сквозь стены, которые она воздвигла вокруг себя.

И вновь он словно ответил на ее вопрос раньше, чем Лана успела его задать. В нескольких словах он выразил самую суть их взаимоотношений с матерью лучше, чем она могла бы определить их сама. Не наделен ли он особым даром? Не ангел ли он?

Старичок улыбнулся.

— Не волнуйся, никакой такой властью над людьми я не обладаю. Но у меня имеются некоторый жизненный опыт и знание человеческой души, понимание того, в каких моментах она, так сказать, выходит на поверхность.

На мгновение Лана задумалась.

— Нет, все же я не могу решиться пойти вместе с вами! Я вас совсем не знаю.

— Не можешь решиться? Разве ты не была готова совсем недавно принять куда более непоправимое решение?

— Все верно, и все же…

— В данный момент тебе это просто необходимо. Позже ты сможешь от нас уйти, если пожелаешь.

— Сразу, как только захочу?

— Не совсем. Две недели тебе придется провести у нас. По истечении этого срока ты будешь вольна поступить по своему хотению, сделать выбор. Сможешь даже опять влезть на табуретку, если захочешь. Но я уверен, что такой выбор ты не сделаешь.

— Как быть с лицеем?

— Доверь нам улаживание бытовой составляющей этого… переезда.

Лана обвела взглядом комнату, по-прежнему оставаясь во власти сомнений.

— Можешь взять с собой все, что хочешь. Или не бери ничего. Там, у нас, есть все, что может тебе понадобиться.