Надёжный флюгер. Юмористический фантастический роман-боевик - [31]
– Не думай, об этом, Паша. Всё давно ясно. Облапошили нас краснопузые. Нас-то – ладно, а вот народ российский… оказался под ударом. А с них, с негодяев, как с гуся, вода. Ведь и те, что у них «зелёными» называются, в большинстве своём, бывшие анархисты. Может быть, они предатели, или их… переубедили.
– Пока я не до конца понимаю, что происходит,– признался Павел.– Не хочу их судить… Не так уж и много «зелёных». А нам с тобой уже поздно менять свои взгляды и убеждения, да и незачем.
Плотов сменил тему разговора, вспомнил разграбленные японцами сёла и даже телеграфные станции… буквально во всех деревнях, где прошли интервенты. Тогда анархисты погрузили аппаратуру на несколько речных судов. «Верхняя Тамбовка», «Нижняя Тамбовка», «Малмыж», «Вознесенское»… Разве всё перечислишь? Пусть господь накажет Японию!
Не оставлять же им было в целости и сохранности Николаевск… для японцев?
Неподалеку, в зарослях ольхи, стоял и Рында. Он внимательно слушал, о чём говорят анархисты, как себя ведут. В целом, его как автора, пока устраивало их поведение. Вполне, нормально.
Можно сказать, что пока они действовали так, как им повелел Роберт Борисович Рында.
– Браток, Гриша,– обратился Павел к подошедшему к ним Григорию,– помнишь ты, признайся, то место, где нашли мы диковинную вещь, малина-земляника? Вроде как, золотой шар… или медный.
– Какой там медный! Самый, что ни на есть, золотой. Человеческая голова из самого настоящего драгоценного металла. Пуда на полтора, а то и более, вытянет. А наверняка, Иваныч, и в два раза больше. Кто же её взвешивал?
– Я помню её.
– Но там, в громадной шкатулке, всяких ожерелий, бус, колец, браслетов… до чёртовой бабушки. По деньгам запросто перекроют и эту золотую голову. Зарыто всё в камнях, понимаешь, в горах. Я и Сенька Гиров там были. Мощный клад.
– Кто ж золотую голову там спрятал и украшенья разные? – С интересом спросила Юлия. – Я так ничего и не поняла.
– А чего тут понимать, Лексеевна? Мало ли кто,– сказал Григорий. – Но, факт, нам на счастье. Факт, что мы его с Сенькой перепрятали.
– Она не одна такая вот… золотая голова, малина-земляника,– серьёзно сказал Плотов,– Может быть ты, Гриша думаешь совсем про другое. Но не важно…
Атаман стал размышлять о том, что кладов в земле российского Дальнего Востока не так уж и мало. С давних пор. Искатели приключений на… собственную задницу здесь гуляли, китайские купцы, наши казачки из… богатых кое-что припрятывали в трудную минуту. Что касается последних событий гражданской войны минувшего века в этих местах, то тут сам бог, как бы, закрыл глаза на то, что и не только анархисты, но и большевики, кое-что в недрах зарывали… на чёрный день. Себя они любят и… уважают.
Есть убедительные предположения, что и атаманы, непонятно, каких политических убеждений, тоже заботились о себе, о своей судьбе и личном благосостоянии… Их патриотами может назвать только очень не большая группа сочувствующих граждан. Тот же Семёнов, которых переметнулся от анархистов к белым, что-то в Манчжурию транспортировал, а что-то и… не успел, припрятал по «закоулкам» России Дальней.
Тут уж появился перед ними и Рында и мудро изрёк:
– Да какая вам разница, чьи эти богатства? Надо идти за кладом и устраивать свою личную жизнь, к примеру, в замечательной Америке.
– Опять этот бес появился из ниоткуда? – тихо произнёс Павел. – Я уже вспомнил, где видел это существо. В Ди-Кастри… при определенных обстоятельствах. Никакой он нам не браток.
– Так что же ты, атаман, не пристрелил его? – поинтересовался Григорий.– Ведь у него имеется теперь дорога только туда, на тот свет.
– Он тогда испарился, это бес, – пояснил Павел. – Что-то не совсем понятное тогда в Ди-Кастри произошло.
– Но позвольте,– возразил отважный Боб.– На каком это основании вы рассчитываете меня пристрелить? Меня, автора, вам не удастся убить? Да и вы… россияне, мягко сказать, не очень-то и люди. Ватники и пьяницы. Абсолютные дикари и почти… животные!
– А ведь приятно, что это дерьмо называет нас россиянами,– заметила Фолина.– Это душу радует. Приятное напоминание, что мы русские, точнее, даже великороссы. Но пусть это мелкое существо присутствует здесь. Может быть, судьба нам выпала с чертями за грехи наши общаться.
Рында решил пока больше ничего не говорить. В данном случае лучше послушать, что скажут эти… русские.
Да и они, можно сказать, махнули на него рукой.
– Чего это ты рассказываешь, Паша, мне подробности про клад? – обиделся Григорий.– Чего я дурак какой-нибудь? Я всё знаю и помню…
– Без обиды, Гриша. Не однажды я про всё такое думал-размышлял,– признался Павел. – А я вот, всё же, повторюсь и спрошу тебя… Припомнишь ты сейчас то самое место под нанайским стойбищем Верхняя Эконь? Её называют Верхняя, хотя она, в сущности, одна… Только располагается в сопках, потому и… Верхняя. Я говорю про то место, малина-земляника, где вы клад зарыли, где его перепрятали.
Анархистов уже не смущало назойливое присутствие Рынды. Они прекрасно понимали, что нечистая сила может только попытаться помешать им совершить задуманное, но передать кому-то суть того, о чём они здесь говорят, бесы не в состоянии. Да и кто же поверит чёрту? Разве только американцы.
Абсолютно бесспорно то, что отношения между людьми сложны, да и ситуации, которые складываются вокруг них, зачастую непредсказуемы. Если представить, что не столько человеческие лица, сколько характеры и манеры поведения скрыты под условными масками, то любая неожиданность в литературном произведении становится не случайной, а закономерной и вполне объяснимой. Но не всегда такие перемены мы способны принять и понять. Впрочем, одно бесспорно: у каждого своя правда.
Нет ничего удивительного в том, что события и явления, происходящие вокруг нас, мы воспринимаем такими, какими нам настоятельно рекомендовано видеть их определённым кругом условно уважаемых господ и дам. Но со стремительным изменением земного мира, наверное, в лучшую сторону подавляющему большинству даже заблуждающихся, некомпетентных людей планеты уже не удаётся воспринимать желаемое в качестве явного, действительного. Относительно скрытая реальность неотвратимо становится текущей и уже далеко не конструктивной, нежелательной.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Эта книга — повесть о необыкновенных приключениях индейца Диего, жителя острова Гуанахани — первой американской земли, открытой Христофором Колумбом. Диего был насильственно увезен с родного острова, затем стал переводчиком Колумба и, побывав в Испании, как бы совершил открытие Старого Света. В книге ярко описаны удивительные странствования индейского Одиссея и трагическая судьба аборигенов американских островов того времени.