Надёжный флюгер. Юмористический фантастический роман-боевик - [30]
Кстати, японцы не щадили не малого – ни старого. Они вели себя на чужой территории нагло и вполне заслуживали того, чтобы с ними обращались примерно так же. Всё справедливо. Разве может быть иначе?
Что касается местного населения, то оно не один раз было предупреждено, что город будет сожжён и всем следует уйти, пусть с насиженных мест, но вместе с партизанами-анархистами. Но подавляющая часть жителей города даже ухом не повела. Ждала японцев. Как благодетелей, что ли.
Из Чнырраха прозвучало ни одно радиообращение к тем, кто решил остаться.
Да, анархисты сожгли и взорвали практически все здания города. Проживало в нём в то время 19 тысяч человек, имелось 1200 домов. Но даже не лозунг коммунистический «кто не с нами, тот против нас» заставил действовать именно так Тряпицына и Лебедеву. Не безысходность. Ясно, что на этот случай, Яков Иванович имел определённые указания.
Но даже тогда, когда город был сожжён, 1 июня 1920 года из радиостанции крепости Чныррах было передано жителям Николаевска ещё одно, последнее сообщение. В нём, называя николаевских мещан товарищами, Тряпицын открыто и честно говорил, что это его сообщение и предупреждение последнее. Он сказал, что Красная армия, в данном случае, анархистский усиленный отряд, оставляет город и крепость, радиостанцию взрывает и направляется в тайгу.
Оставшемуся населению был дан полный отчёт о происходящем, и оно знало, что те, кто желал (а это большинство), всё-таки, эвакуировался. В низовьях Амура и по всему берегу, близ Николаевска, все селения были преданы огню. Их постигла участь города и крепости. Партизаны уничтожили всё то, чем могли воспользоваться иностранные интервенты. Всё здесь ясно и понятно.
– Мы сделали это потому, – пояснил Плотов,– чтобы японцам уныло было находиться на земле русской. Доложу тебе, что из горожан, кто хотел, тот ушёл. Николаевск, Вилька, покинуло большинство горожан, малина-земляника. Те, кто не пожелали, быть со своим народом – остались.
– Ну, знаешь! – воскликнул Чебалин. – Вы тут… перебрали, анархия!
– Знаю совсем другое, Вильям! Ведаю, что кому-то выгодно было расстрелять самую верхушку отважных анархистов,– Плотов ударил по столу кулаком.– Надо было большевикам отчитаться перед японцами, что виновные наказаны. Скажи, а в чём же мы виноваты. Мы виноваты, получается, в том, что крепко любим свою Родину и друзей не предаём. А в конце скажу, что мне пора идти!
– Сейчас пойдёшь, Паша,– Чебалин поднял указательный палец вверх.– Схожу по малой нужде и вот этого… гадёныша пристрелю… за забором. А там уж и пойдёшь. Подожди!
Чекист вышел из-за стола и расстегнул массивную деревянную кобуру маузера.
Очень даже быстро Рында понял, что пора ему исчезать. Другого времени для сохранения собственной шкуры уже не будет. Он уныло посмотрел на большевика и анархиста и попросту исчез.
– Не таким простым оказался этот ублюдок,– заметил Чебалин.– Наверняка, английский шпион. Они, сволочи, многое могут.
– Даже растворяться в воздухе? – Переспросил Плотов.– Чёрт с ним, малина-земляника. Меня ничем не запугаешь!
– Я тоже не из робкого десятка!
Теперь уже и Павел встал из-за стола, обнял своего давнего приятеля, теперь уже врага Чебалина и вышел за дверь. Крепко задумался чекист, а Плотов шёл в расположение своего отряда, твёрдо уверенный в том, что в Николаевске были убиты, большей частью, только те, кто и должен был стать мёртвым. Враги Родины… Они это заслужили.
Пусть кто-то оплакивает веки вечные расстрелянных белогвардейцев, японских интервентов и тех, кто прислуживал им, но истинным патриотам России и сейчас это не очень понятно. Тряпицину и Плотову оправдываться перед своим народом не в чем. Но, если и попали под жернова жестокой войны невинные, то ничего тут не попишешь. На то она и война.
А почти что чистокровный поляк, пан Рында сидел за своим компьютером и плакал. Он не понимал, почему и на каком основании герои его увлекательного романа ведут себя так, как он им… не позволяет.
В это время его славная жена Ренальда обрабатывала его рану на виске обычным йодом российского производства и говорила: «Уже лучше бы ты, Боб, мой славный Бобик, завёл себе любовницу, а не шастал бы по страшным дорогам жестокой и бессмысленной гражданской войны».
Но даже после этих тёплых слов своей супруги, тоже полячки, но весьма разумной, он до конца так и не понял, что он, неудачник, озлобленный проамериканец, давно уже ей не нужен. Она благоразумно отошла не только от, как бы, политики, но и его, Роберта Борисовича. Одним словом, кошка бросила котят – пусть занимаются сексом, как хотят.
Кладоискатели
Изрядно численно поубавившийся отряд анархистов под командованием атамана Павла Плотова готовился к предстоящему походу на Керби и к атаке… сходу. Заодно решались и самые неотложные дела.
Что касается пана Рынды, то он готовился к тому, чтобы опять вписаться в компанию анархистов и дать им чёткие указания, как они должны действовать и мыслить. Он же, в конце концов, автор, а не хухры-мухры.
Юлия посмотрела на хмурое лицо Павла и спросила:
– О чём ты так долго думаешь, мой атаман?
– Я бы ответил тебе, что ни о чём, но то будет полной неправдой, малина-земляника. Я думаю о том, как ловко большевики подставили под удар Якова Ивановича Тряпицина, его отважную Нину, всех наших братков… Разве же во время войн те, кто отступает, то есть отходит, как бы, на заранее подготовленные позиции, не сжигают городов собственных?
Абсолютно бесспорно то, что отношения между людьми сложны, да и ситуации, которые складываются вокруг них, зачастую непредсказуемы. Если представить, что не столько человеческие лица, сколько характеры и манеры поведения скрыты под условными масками, то любая неожиданность в литературном произведении становится не случайной, а закономерной и вполне объяснимой. Но не всегда такие перемены мы способны принять и понять. Впрочем, одно бесспорно: у каждого своя правда.
Нет ничего удивительного в том, что события и явления, происходящие вокруг нас, мы воспринимаем такими, какими нам настоятельно рекомендовано видеть их определённым кругом условно уважаемых господ и дам. Но со стремительным изменением земного мира, наверное, в лучшую сторону подавляющему большинству даже заблуждающихся, некомпетентных людей планеты уже не удаётся воспринимать желаемое в качестве явного, действительного. Относительно скрытая реальность неотвратимо становится текущей и уже далеко не конструктивной, нежелательной.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Эта книга — повесть о необыкновенных приключениях индейца Диего, жителя острова Гуанахани — первой американской земли, открытой Христофором Колумбом. Диего был насильственно увезен с родного острова, затем стал переводчиком Колумба и, побывав в Испании, как бы совершил открытие Старого Света. В книге ярко описаны удивительные странствования индейского Одиссея и трагическая судьба аборигенов американских островов того времени.