Надежный человек - [36]

Поведение Гаврилэ говорило о его «растерянности. Волох щелкнул зажигалкой и тут же вернул ее, только довольно ухмыльнулся.

 — Чего ради вы смеетесь, позвольте спросить? — спросил Гаврилэ, по–прежнему разговаривая с Волохом, как с клиентом. Он сунул зажигалку в карман, не по забыв изобразить на лице гримасу ущемленного самолюбия, и сразу же стал демонстрировать примус, предварительно сорвав с него квитанцию, где была написана фамилия истинного владельца. Накачав примус, он зажег его. — Теперь горит замечательно, не коптит… Вас опять что‑то развеселило?

Сыргие наклонился над примусом.

 — Пламя — лучше быть не может! — с подъемом проговорил он.

 — Стараюсь, — ответил Гаврилэ.

И все же Сыргие хотел каким‑то образом сломать лед.

 — В твоей мастерской случайно не найдется светильник? Такой, знаешь, из старийных, с семью гнездами…

 — Светильник? Зачем он тебе нужен?

Волох, вместо того чтобы и дальше играть в простачка, внезапно с горечью поймал себя на мысли: уловки слесаря говорят против него, ответственного. Ему не доверяют, это бесспорно. И более всего тревожило то, что Грозан действует не по собственной инициативе, что его поступки направляют какие‑то другие люди.

 — Ну ладно, насчет светильника — не беспокойся, а вот трубку достать не можешь? — чувствуя, что голос у него падает до хрипоты, спросил Волох. — Мне позарез нужна трубка, чтоб через нее свободно проходила.,; допустим, проволока или…

 — По–моему, ты когда‑то работал слесарем! — не дал ему договорить Гаврилэ. — Пролетарий без году неделя… Какого она должна быть диаметра?

 — В том‑то и дело, что один миллиметр! Такую, сам знаешь, изготовить не просто… А нужна она…

 — Ничем не могу помочь — на нет и суда нет, — сразу же понял его Гаврилэ. Он стал выметать из‑под тисков металлические опилки, перекладывать с места на место инструменты, и в конце концов замаскировал кусок железа в виде изогнутого на конце крюка, над которым работал, когда в мастерской появился Волох. Еще раньше он погасил примус… Из задней двери, находящейся в темном углу, показалась женщина с большим животом.

Волох тотчас заметил, каким напряженным взглядом посмотрела она на Гаврилэ, и по этому взгляду безошибочно определил, что перед ним жена слесаря.

Гладкое, с румяными щеками лицо, в особенности же взгляд ярко–синих глаз делали ее похожей на девчонку, которая до конца дней так и не станет старухой. Казалось даже, что и этот живот всего лишь шутка: просто девчонка–подросток из озорства, вздумав поиграть в папы–мамы, засунула под фартук подушку.

 — Здравствуйте, Екатерина Васильевна, — вспомнив имя женщины, поклонился Волох.

 — Добрый день! — ответила она по–молдавски, отчетливо произнося каждое слово. — Чаю? Самовар есть, сахара, правда, нет… Кипяток, да?

Женщина вопросительно посмотрела на мужа, — дескать, выходить на свет или же исчезнуть за этой низенькой дверью.

 — Нет, нет, Катенька, чаю не нужно. Они не хотят, — ответил Гаврилэ. — А вот посмотреть друг на друга, — он неопределенно махнул рукой, — вам, наверно, стоит. Если уж довелось встретиться… Кто его знает, может, сведет какая‑то нужда. — Только теперь Гаврилэ перестал валять дурака. — Надеюсь, сумеешь запомнить ее лицо?

 — Товарищ! — глубоким грудным голосом проговорила женщина. Сделав шаг вперед, она протянула Волоху руку и, посмотрев в глаза, широко улыбнулась, показав ниточку белых, здоровых зубов. — Все будет хорошо, товарищ! — И сразу же исчезла за занавеской.

 — Так что скажешь насчет трубки? — несколько приободрившись, вернулся к своей просьбе Волох.

Гаврилэ задумчиво переступил с ноги на ногу — теперь ему уже было трудно снова начинать балаган.

 — Нет и нет! Не могу. Ни в коем случае. Мастерская, в конце концов, не моя, над головой стоит хозяин! Смотри, сколько дел, — он слегка повысил голос. — Тут и весы, и эти коляски… Пойми, наконец, я занят по горло.

 — Хорошо. Но что дашь, если сразу же уйду?

 — А чего бы ты хотел? — тотчас вступил в игру Гаврилэ. Впрочем, на Волоха он не смотрел — шарил глазами по верстаку, стараясь вспомнить, куда засунул крючок, который вскоре ему понадобится. — Линия электропередач годится?

 — Лучше бы железнодорожный состав! — резко оборвал Волох. — Груженный боеприпасами.

 — Слишком много просишь.

 — А если с фашистскими солдатами? — проговил Волох. И заметив, что Грозан готов вспылить, заговорил другим тоном: — Радиоприемник? У нас есть один, только слишком громоздкий, к тому же не ловит нужные станции. Найди какой‑нибудь подержанный, обязательно небольшой. Пусть еле–еле пищит, толь чтоб ловил.

Гаврилэ молчал, обдумывая слова Волоха.

 — Я пришлю за ним, слышишь? — продолжал наставать Волох. — Кого‑нибудь из учеников. Точнее, Мате Веригэ. Только скажи, когда прийти.

 — Если нужно будет, то, конечно, найду. Хотя сначала посоветуюсь с хозяйкой… А ты — иди, иди своей дорогой… — Он взял Волоха за плечи, чтобы — как мог показаться со стороны — выставить за дверь, однако самом деле обхватил его руками и зашептал: — Ответь немедленно, под честное слово: мы с тобой знакомы?

 — Ни в коем случае, — с готовностью ответил Волох.

 — Виделись только один раз, правда?