Для наглядности он несколько раз открыл и закрыл кран.
— А сейчас я работаю над большой вещью.
— Вы собираетесь всю жизнь быть изобретателем?
Клей удивленно поднял брови.
— Ну конечно же. Изобретательство — это моя жизнь. Любишь меня — люби мое изобретательство.
Где она слышала эту чушь? Тоби помотала головой.
— Вам не кажется, что это не вполне реалистично?
Он совсем как ее отец — будет до конца своих дней жить в мечтах.
— Нет. — Словно защищаясь, Клей скрестил руки на груди.
— Как же вы собираетесь содержать семью на ненадежный заработок изобретателя?
Минутку Клей колебался, сказать или не сказать, потом пожал плечами.
— Когда у меня будут дети, они будут вполне обеспечены.
— Дети не должны знать ужасов нищеты.
— Извините, что вы хотите сказать? — Клей нахмурился.
— Да так, неважно.
Сколь часто она была свидетельницей споров своих родителей по этому же поводу! Фантазии отца или обед на столе. Отец никогда не понимал необходимости жить в реальном мире. И Клей Бартон, очевидно, тоже.
— Нет. Я хочу знать, что вы имели в виду, док.
Тоби уставилась в его серые глаза и потеряла всякое самообладание. Изобретатели должны выглядеть как Эйнштейн — со встрепанными волосами и в разных носках, — а не как Марлон Брандо.
Она должна была признать, что никогда не встречала человека, столь полного жизненной энергии. Клей шагнул к ней, и сердце забилось так, будто она выпила чашку крепкого кофе.
— Вы считаете, что я бездельник, так ведь?
— Нет… Вовсе нет.
Тоби сглотнула. Она видела каждую щетинку на его лице. Уголки губ, поднятых кверху в саркастической улыбке. Внезапно человек, только что нежно баюкавший малышку, показался таким же опасным, как оголенные провода. Что она здесь делает? Почему ее так тянет к нему?
Пальцы Клея впились в ее локоть. По руке побежали мурашки. Во всем теле появилось ощущение, которого она не могла бы описать.
— Скоро я запатентую важное изобретение, — пообещал Клей с жестким блеском в серых глазах.
— Вы не обязаны мне что-нибудь доказывать.
— Нет?
Она опустила голову, чтобы избежать его напряженного взгляда.
Клей поднял ее подбородок.
Он что, собирается ее поцеловать? Сердце у Тоби протестующе подпрыгнуло. Но, к своему ужасу, она вдруг поняла, что ей этого хочется.
Пальцы его двинулись вверх, сначала по щеке, затем по губам. Затаив дыхание, Тоби ждала. Поцелует ли?
— Очень плохо, — наконец сказал Клей.
Его лицо было так близко, что Тоби чувствовала запах пиццы.
— Что очень плохо?
— Вы считаете, что я недостоин поцеловать вас, доктор Тоби Эвери.
Он заправил прядь волос ей за ухо, и Тоби испугалась, что упадет в обморок.
— Представляете, какой бы это был поцелуй?
Он все ниже наклонял голову, пока расстояние между их лицами не стало всего несколько миллиметров.
— Я вовсе не думаю, что вы недостойны, — возразила Тоби.
У Клея заблестели глаза.
— Правда? Тогда почему вы меня не поцеловали?
Тоби посмотрела на его рот. Как ей хотелось слиться с ним! Он ждал, держа одну руку на ее подбородке, другую на талии.
— Не могу, я помолвлена.
— Правда?
Сбитая с толку Тоби переспросила:
— Что правда?
— Вы помолвлены с мужчиной или с тем, что он может вам предоставить?
— Не поняла…
Клей отпустил ее и сделал шаг назад. И Тоби осталась без поцелуя, которого так жаждала. В кармане у нее запищал пейджер, но она, казалось, и не заметила.
— Вам звонят.
— Что? Ой!
Она вынула из кармана пейджер и глянула на номер, зажегшийся в маленькой черной коробочке. Это был номер телефона в машине Эдварда.
— Хмм… Я могу позвонить?
— Ради Бога. — Клей указал на телефон.
Тоби подошла и сняла трубку. Клей следовал за ней по пятам и встал буквально у нее за плечами. Тоби затылком чувствовала его дыхание. На миг ее охватила дрожь — она не могла понять, кто ей звонит и зачем.
Голос Эдварда вывел ее из оцепенения, вызванного близостью Клея.
— Тоби? Где ты? Все в порядке?
— Да, Эдвард. У меня все отлично.
Она почувствовала облегчение. Как же она рада, что не поддалась диким страстям и не поцеловала Клея Бартона. Это была бы такая глупость!
— Хорошо. Можно спросить, где ты? До восьми осталось пять минут, я сижу у павильона Сид-Ричардсон и жду тебя. — В его голосе слышалось раздражение.
— Извини, Эдвард. Я застряла с домашним вызовом.
— Разве я тебя не предупреждал?
— Предупреждал, — вздохнула Тоби.
Клей тронул ее за плечо. Тоби вздрогнула.
— Кончай с ним и оставайся здесь, — прошептал Клей. — Мы прикончим пиццу и посмотрим по телевизору «Касабланку».
Если бы он знал, как это для нее заманчиво. «Касабланка» — ее любимый сериал. Тоби зажмурилась. Она вся горела от его прикосновения.
— Тоби! Ты меня слышишь? Ты еще там?
Теперь голос Эдварда звучал сварливо.
— Я здесь, Эдвард.
— Мне кажется, я слышал мужской голос.
— Так и есть, Эдвард. Это мистер Бартон. У него заболела дочка.
— Скажи мистеру Бартону, что у тебя важная встреча, и немедленно выезжай. Терпеть не могу околачиваться на стоянках.
— Хорошо, Эдвард. Сейчас выезжаю.
— Поторопись, дорогая. До свиданья.
Эдвард повесил трубку раньше, чем она успела ответить. Неужели он всегда так нетерпим?
— Моя дочка, да? — поддразнил ее Клей.
— Заткнитесь, — огрызнулась Тоби.
У нее не было настроения подыгрывать ему. Уж эти мне мужчины! Дай им палец — руку откусят.
