Надежды и радости - [7]

– Хорошо, если вам так не терпится знать. Я велел вознице отвезти ваши вещи к Стентонам, а вас решил покатать немного по городу. Вы ведь никогда не были в Калькутте. Разве это не интересно? А кроме того, мне вдруг захотелось провести некоторое время в вашем обществе и кое-что показать. Или я не прав?

Роксана, которая уже хотела было сказать Гаррисону несколько резких слов, невольно откинулась на спинку сиденья и воззрилась на капитана с удивлением. Пальцы стали машинально перебирать ленточки шляпки, а на щеках стыдливо загорелись два небольших пятнышка румянца. Губы сразу почему-то высохли, а язык, казалось, отказался повиноваться.

– Боже мой! – чуть слышно прошептала Роксана.

– Извините меня, мисс Шеффилд!

– Ничего... Все в порядке... Господи, как ужасно я, наверное, выгляжу!

Роксана вытащила из сумочки платок и принялась усердно вытирать лицо, покрывшееся дорожной пылью.

– Ничего ужасного, – поспешил успокоить ее Гаррисон. – Очень даже очаровательное личико.

Румянец на щеках Роксаны разгорелся еще ярче.

– Воображаю, какое дикое впечатление я произведу на Стентонов!

– Уверен, что ничего подобного не произойдет.

– Как вы можете расписываться за других? О Боже, какой же грубой я с вами была!

– Вовсе нет. Даже наоборот: вы доставили мне большое удовольствие.

– Грубостью?

– Она меня забавляла.

Роксана смотрела на Гаррисона, не зная, как понимать его ответ. А он рассмеялся, показав ровный ряд ослепительно белых зубов. И на этот раз улыбка Гаррисона не показалась Роксане раздражающей или надоедливой. Напротив, она выглядела естественным дополнением к очень привлекательным чертам его лица. Но по мере того, как Роксана продолжала внимательно их рассматривать, улыбка бледнела, и в конце концов от нее остался лишь слабый огонек в уголках глаз. Роксана поспешно отвела взгляд и занялась своей шляпкой. Расправив ленты, она сделала очередную попытку водрузить ее на голову. Однако новый порыв ветра вынудил ее отказаться от этого намерения.

– Вам помочь? – предложил свои услуги Колльер.

Натянув вожжи, он остановил коляску у обочины дороги. Поблагодарив его, Роксана вновь надела шляпку и плотно прижала ее к густым темным волосам. В тот же момент Гаррисон подхватил ленты и, не спрашивая на то разрешения, принялся завязывать их узлом под подбородком девушки. Роксана запротестовала, но капитан не обратил на это никакого внимания. Протесты тут же прекратились. Роксана слегка откинула назад голову и, как ребенок, доверчиво предоставила Гаррисону свободу распоряжаться этим невинным атрибутом своей одежды. Пальцы капитана, трогавшие ее шею, были на удивление прохладными, а их прикосновение показалось Роксане очень приятным. При этом они почему-то задерживались на ее коже несколько дольше, нежели это требовалось для завязывания лент...

Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь прозрачную листву выстроившихся вдоль дороги деревьев, были ослепительно яркими. Роксане пришлось закрыть глаза.

Но уже в следующее мгновение она широко их открыла и резко выпрямилась. Щеки ее вспыхнули пунцовым румянцем. Роксана почувствовала, как губы капитана Гаррисона прижимаются к ее губам. Она отпрянула к борту коляски, подобрав под себя широкий подол юбки, провела ладонью по губам, как бы пытаясь стереть с них след дерзкого поцелуя.

– Вы не должны были этого делать! – прошептала она. Колльер молча посмотрел на нее. Теперь он не улыбался.

Черты его лица стали жесткими и суровыми. Он вытянул ноги и уперся ими в передний борт коляски.

– Вы совершенно правы. – Гаррисон взял в руки вожжи. – Мне не следовало этого делать.

Коляска отъехала от обочины и покатилась посередине улицы. Роксана сидела молча, вслушиваясь в неожиданно сильно забившееся сердце и участившийся пульс. Сдвинув шляпку на висок, она старалась не смотреть в сторону Колльера, чтобы не встретиться с ним взглядом.

«Господи, что за ерунда! – думала она. – Какая пошлая, непростительная глупость!» Она должна была предвидеть это. Но все же Роксана не могла не признаться себе, что ожидала от Гаррисона именно такого поступка. Наверное, в тот момент он прочел это по выражению ее лица. А тогда справедливо ли осуждать его? Ведь мужчина не мог не ответить на очевидное приглашение женщины!

Но сейчас он, несомненно, уже сожалел о своем поступке. Это было понятно по его суетливому поведению, сжатым губам и очевидной боязни поймать ее взгляд. Даже тогда, когда Роксана уже позволила себе на него посмотреть.

– Мы уже скоро приедем к бунгало полковника и его семейства, – сказал Гаррисон после нескольких минут молчания.

Роксана кивнула. Темы для разговоров как-то сразу оказались исчерпанными. Но краем глаза она все же наблюдала за капитаном. И при этом поневоле любовалась его грациозными движениями, совершенной фигурой, красивыми руками, уверенно державшими вожжи.

Гаррисон переложил вожжи в одну руку, а ладонью другой пригладил растрепанные ветром волосы и вытер со лба капельки пота. Потом сказал, обращаясь, видимо, к самому себе:

– Вот так-то лучше...

В следующие две-три минуты он не произнес ни слова. Потом, слегка повернувшись к Роксане, указал кивком головы на возвышавшееся неподалеку большое здание: