Надежда во мраке - [9]

– Ну а что делать с консервными банками?

– Против Стражей Шпиля используйте оставшиеся гранатомёты, и дайте приказ, что бы целились им в сочленения брони, чтобы их хотя бы обездвижить. Эту броню вам не пробить. – Спокойно пояснил Тит.

– А когда кончатся патроны?

– Это не проблема. У нас боеприпаса осталось на несколько минут интенсивной стрельбы и когда они кончатся – переходите к рукопашной. – Срываясь на хрип, ответил Тит Флоренций и отдал последний приказ. – А теперь на передовую.

– Во славу предков и в отмщение врагам! – Воскликнули свой древний клич командиры гордого народа, и пошли на передовую.

Брат-лейтенант испытывал гордость от того, что проведёт последние часы жизни с теми, кто, даже загнан в самый угол и перед лицом смерти не предаётся панике, приготовившись без страха встретить врага.

Флоренций не стал выходить на поле боя, став наблюдать за боем из узкой амбразуры бункера, при этом приложив к ней винтовку, ставшей чудом технологий Великой Европейской Ночи. Она была плоской, имела некий футуристический дизайн, при этом выкрашенная в белый цвет и имела прекрасный оптический прицел.

Враг начал наступление. Стены пещеры в четырёх местах брызнули волной кусков камня и бетонной пыли, чем создали дымовую завесу из которой, предвкушая лёгкую победу, замаршировали солдаты Автократорства, создав разрозненные боевые порядки. И им тут же ответили. Пещера наполнилась раскалывающим слух грохотанием оружия. Пули, оставляя яркий след, устремились к стенам пещеры, где произошёл прорыв, скашивая десятки солдат за минуты. Пулемёты и картечницы заработали без перебоев, мрачно сея смерть на поле битвы и орошая кровью землю. Атакующие, продолжая неумолимое наступление, проходились по рядам обороны автоматами, которые едва ли приносили вред тем, кто в окопах и бункерах.

Внезапно на поле боя появились переносные треножные устройства, на которые ставилась труба. Один залп из трубы и пять метров по площади оказывались охваченными жарким огнём. Стоны и крик заполнили пещеру, сотрясая её от взрывов и агонии.

И тут на театр войны вышли они. В серебряной броне и с алебардами наперевес они демоническим криком подгоняли бойцов продолжать наступление, которые уже прятались от шквального обстрела за трупами товарищей.

В Стражей Шпиля ту же секунду полетели залпы гранатомётов, чьи снаряды оставляли шлейф из дыма. Одному из стражей залп угодил в сочленение груди и головы. В итоге бедняге оторвало голову. Но эти гротескные войны не собирались просто так сдаваться, и, прорычав боевой клич, перешли в атаку, поддерживаемые частями обычных солдат, которые вдохновились примером и вместе с ними ринулись в лобовую.

Всё это напоминало безумие. За последние минуты боя, как минимум тысяча человек успело умереть, и вихрь воины не думал останавливаться. Гротескные, устрашающие собственным видом, звери воины, сдерживая на себе ливень пуль, неумолимо наступали, а за ними ещё тысячи бойцов Трибунала и армии.

Тит продолжал палить из собственной винтовки. Каждый раз она выдавала сгусток синего вещества и отправляла его с рёвом в полёт. Каждый выстрел выкашивал до трёх солдат, обращая их плоть в чёрный уголь. А уже троим Стражам Шпиля он успел выжечь системы жизнеобеспечения, работы и связи, чем превратив их в беспомощные консервные банки.

И командир обороны не собирался останавливаться. Его оружие продолжало косить противника, пока по его позиции не дали коллективный залп из тяжёлых станковых пулемётов, установленных впопыхах солдатами Рейха, в надежде остановить инфернальный огонь.

Флоренций, спасая собственную жизнь, отбросил винтовку и сделал кувырок в сторону, чем лишился удивительного оружия. Патроны пулемёта сделали из бункерного помещения помойку, изорвав всю мебель и всё, что было. А со временем бетон стал настолько хрупким, что крупнокалиберные пулемёты разорвали позицию на куски, сделав её открытой. И увидев это, брат-лейтенант решил выйти на передовую, дабы лично видеть положения дел.

Пока он выходил из командного бункера, прошло две минуты, но и этого хватило, чтобы ситуация изменилась кардинально.

Силы Автократорства вплотную подошли к бункерам первой линии обороны, из которых огонь становился всё менее интенсивным. На этом рубеже обороны было около пятисот человек, став тем, что должно было ослабить врага. Вторая линия обороны уже строилась возле командного холма. И держать первый рубеж обороны было тщетно, и даже глупо, но отступить нельзя, ибо враг держал под прострелом весь театр сражения, и отойти равнялось смерти.

Враг на пару секунд приостановил наступление и специальные отделения подходили с огнемётами, что «вычистить» траншеи и окружённые бункера. Эти пятьсот человек ждала мучительная и позорная смерть. Но они решили уйти на собственных условиях, как и планировали.

Внезапно всё озарилось ярким светом, и прозвучал оглушительный, разрывающий уши, взрыв, ставший подобен звучанию миллиона труб Иерихона. Тита отбросила волной силы и он, отлетев на полметра, приземлился в стену бункера. Когда он пришёл в себя, то тут же поднялся и всмотрелся. Когда он понял, что произошло, то ужаснулся. Несколько тонн тратила и зарядов с обеднённым ураном детонировали, чем забрали жизни нескольких тысяч человек. Половина поля битвы стало похоже на адский пейзаж, пребывая в огненном вихре и ползущем пламени. Но ужаснее было то, что потолок пещеры застонал, издавая страшные звуки.