Надежда патриарха - [22]

Внутри все было отделано мрамором и панелями из красного дерева. На стенах висели портреты давно почивших в бозе общественных деятелей. Никогда я не мог понять, как политик может мечтать о такой славе.

Моя свита послушно следовала за мной, а я ковылял по коридорам к своему кабинету, и мои шаги отдавались гулким эхом в коридорах.

– Пожестче с ними, – прошептал Джеренс Бранстэд и посторонился.

Андерсон, главный церемониймейстер, распахнул двери.

Я встал как вкопанный. Во главе большого овального стола, где я собирался усесться как хозяин, расположился Фрэнсис Сэйтор, первый епископ Протестантской епископальной церкви, нынешний старейшина Совета патриархов. Он сидел, сложив ручки у себя на животе.

Справа и слева от него, поближе к главе стола, пристроились все тринадцать разряженных патриархов. Я предполагал, что здесь будет и председатель их Совета. Но его не оказалось, а значит, Совет собрался не в полном составе.

Одетый с иголочки архиепископ Синода методистов кивнул головой. Справа от него восседал епископ Римской католической церкви, облаченный в пурпурно-белую мантию. Слева расположился первый президент Церкви Иисуса Христа и Новых святых в старомодном деловом костюме. Он глядел через полированный стол на своего давнего соперника, президента Реорганизованной церкви Новых святых.

Сэйтор, толстый и бледный, тряхнув своей угольно-черной бородкой, указал мне на стул.

Вместо того чтобы сесть на ближайшее свободное сиденье, я подошел к столу и занял место прямо напротив старейшины. Если они хотели конфронтации, то они ее получат.

– Брат Николас, – медоточивым голосом начал Сэйтор, – давайте помолимся.

Я покорно склонил голову. Конфликт конфликтом, а Господь Бог превыше всего.

После молебна Сэйтор сложил перед собой руки и любезно улыбнулся:

– Благодарим тебя, Николас, за то, что ты присоединился к нам.

Религия – дело серьезное. Когда имеешь дело с Богом, мелочей нет. Но старейшина всегда меня раздражал, и его сегодняшнее поведение не было исключением. Поэтому я сказал:

– Мне это и самому приятно, Фрэнсис.

Как и ожидалось, обращение по имени Сэйтору не понравилось, но он никак этого не показал, только чуть повел бровями:

– У Совета есть некоторые соображения, которыми мы хотели бы поделиться. – Изъяснялся он весьма витиевато.

– Непременно.

– Ваша администрация – и вы сами в первую очередь – выказываете совершенно неоправданную недоброжелательность по отношению к тем, кто мог бы в самом деле защитить одну из самых любимых Господом планет.

У меня челюсть отвисла:

– Вы хотите, чтобы я взял под защиту «зеленых»?

– Сарказм здесь неуместен, – наставительным тоном произнес Сэйтор. – Мы говорим о тех, кто мог бы защитить Землю от опустошения ее же собственными колониями.

Я нахмурился, все еще толком не понимая, куда он клонит.

Стефан Вендрос, патриарх Греческой православной церкви, вступил в разговор на своем ломаном английском:

– Мистер Сифорт, мы потрясены тем, что вы преследуете политические группы, единственной целью которых…

– Какие группы? Говорите яснее.

Сэйтор пожал плечами и обвел глазами своих коллег, словно стремясь подчеркнуть мое упрямство:

– Нет необходимости перечислять их по именам. Ваша политика…

– По отношению к кому? – Меня начинала охватывать ярость.

Старейшина принял грозно-обвиняющий вид:

– Среди прочих – Первый Альянс Землян. Комитет против колониальных расходов. Совет экономистов-реалистов.

Все упомянутые – консерваторы. Нет – реакционеры, которые требовали, чтобы финансирование колоний было полностью прекращено. Почему патриархи взялись их защищать?

– Минутку, подождите. – Я повел плечами, чтобы взять себя в руки. – Патриархи всегда поддерживали колониальную экспансию. По ходу того, как мы распространяем слово Господа нашего по Вселенной…

– Конечно, – вкрадчиво промолвил Сэйтор. – Но времена, когда наши соплеменники на других планетах благодарили нас за то, что мы для них делали, давно канули в прошлое.

– Благодарили? – Дерека хватил бы удар, если бы я повторил ему эту тираду. Несомненно, и другие колониальные правительства испытали бы такое же возмущение. – А вы осознаете, что мы разрушили их экономику, требуя платы за нашу помощь?

Эндрю де Стаут, глава Евангелической лютеранской церкви, пренебрежительно хмыкнул:

– Рыбы, которые на нас нападали, суть орудие сатаны. Было бы целесообразно, чтобы все христианские народы внесли свою лепту в ликвидацию последствий этой агрессии.

– И вы хотите, чтобы я принял крутые меры по отношению к колониям? – Рука моя сжала серебряный набалдашник трости.

Чем была вызвана такая перемена в их политике? Я редко встречался с Советом патриархов, и они, как правило, не вмешивались так грубо в наши дела. Чаще речь шла о религиозном образовании и разных отвратительных явлениях общественной жизни.

– Конечно, нет. – Старейшина выглядел шокированным. – Однако с учетом тех сумм, которые расходуются…

– Наши колонии обеспечивают нас продуктами питания, сырьем, производят…

– …на гигантские корабли вроде «Галактики», нам надлежит использовать ее соответствующим образом.

Я молчал, не в силах произнести ни слова от удивления. Никогда прежде патриархи не вмешивались в дела Флота.