Надежда патриарха - [20]

– Открывайте ворота!

– Господин Генеральный секретарь…

– Делайте, что вам говорят. – Я собственноручно отомкнул запор и тут же оказался в толпе борцов за независимость Европы. На мой взгляд, их явилось сотен пять. Большинство были хорошо одеты. – В чем дело? Чего вы хотите?

– Свободы для…

– Эй, это же Сифорт!

– Не подходите к…

– Восстановите Совет Европы!

– Отойдите в сторону! – крикнула Карен тоном, не терпящим возражений. Я был уже за воротами. Охрана постепенно оттесняла демонстрантов в сторону.

– Тише! – пришлось мне повысить голос. – Как я могу что-то услышать в этом шуме? – Я поднял руку, чтобы заставить их умолкнуть. – Пусть скажет кто-то один. Вы можете немного помолчать? – Толпа понемногу угомонилась. – Марк, дай-ка мне мегафон.

Из толпы выдвинулся грузный мужчина.

– Я скажу. Мы здесь для того, чтобы…

– Я – Николас Сифорт. Как ваше имя?

– О, Фрэнке. Маури Фрэнке.

– Чего вы хотите? – Я протянул ему микрофон.

– Независимых Европейских Штатов.

– Всех стран?

– Я считаю – всех.

– В Великобритании, согласно недавним опросам общественного мнения, 70 % за простой союз. Во Франции…

– Эти студентишки-интервьюеры могли и приврать. Мы требуем плебисцита! Соотечественники!! Правительство десятилетия скрывает от нас правду. С 2170 года, когда объединились Австрия с Италией, одна администрация задругой…

– О, нет, не надо. – Я отобрал у него мегафон. – Я готов вас выслушать, но только если вы не будете брать приступом мой дом. И если не будете произносить здесь речи. Направьте петицию в мой офис в ООН.

– Мы пытались…

– Гарантирую, что лично вы получите ответ в течение трех дней.

– Мы уже вдосталь наслышались таких обещаний. Все это ложь.

– Клянусь вам. Клянусь именем Господа! – В толпе при этих словах послышались удивленные возгласы. Фрэнке продолжал неистовствовать, но его сторонники поутихли. – Подайте петицию, как только она будет у вас готова. – Я двинулся к Патриотам Земли. – Ну, а вы, ребята, что шумите?

Внизу, под нами, Делавер сменился на Нью-Джерси. Объединенные Нации. Через полчаса можно было бы приводниться на узкой полоске Ист-Ривер. Вашингтон расположен слишком близко к Нью-Йорку, чтобы использовать для перелетов суборбитальные корабли. И мы пользовались древней реактивной техникой, высокоскоростными поездами или вертолетами. Мой самолет был битком набит всякой всячиной, полагавшейся для класса люкс, но я ничем никогда не пользовался. Тем не менее с нами летали всевозможная прислуга, даже буфетчик, многочисленные секьюрити, мой пресс-секретарь, компьютерщики, флотские связисты… Я вздохнул.

Марк Тилниц взял из бара бутылку:

– Вина, сэр? – Из-за шума двигателей ему пришлось повысить голос.

– И прийти на Совет патриархов под градусом? Ты в своем уме?

– Да ничего страшного, господин Генеральный секретарь. Вы же тоже человек.

Нет, я еще не совсем выжил из ума, чтобы свалять такого дурака. На кораблях Флота спиртные напитки, как и наркотики, были строжайше запрещены.

– Так как насчет бургундского? – льстивым голосом продолжал Тилниц.

Возможно, почувствовал, что я не в духе. Он вообще хорошо улавливал мои настроения. Я ничего не сказал и лишь безучастно смотрел в иллюминатор на коричневатые пейзажи внизу.

В кабине сидели два пилота, штурман, оператор боевого радара. В буфете застыли в ожидании два стюарда в униформе, надеявшиеся, что я нажму кнопку вызова и им найдется дело. В салоне Джеренс Бранстэд болтал с несколькими доверенными журналистами. Ближе к хвосту расположились мой пресс-секретарь, камердинер и остальная свита.

– Да это просто смешно, – хлопнул я рукой по подлокотнику кресла. – Семьдесят человек эскорта – чтобы только я долетел до офиса.

– Мы уже пытались поднять этот вопрос, – послушно кивнул Тилниц.

– Поднимите еще раз!

Вместо прямого ответа он вскинул брови:

– Сэр, я думаю, Совет вовсе не склонен с вами ссориться.

– Не объясняй мне очевидного, Тилниц.

– Почему бы и нет?

Я свирепо на него посмотрел, и через мгновение у него задрожали губы.

– Почему ты вообще тут оказался?

– Потому что Джефф Торн на пенсии. – Адмирал Торн, прежний руководитель моей администрации, был моим любимчиком и одним из немногих, кто знал, как я нетерпим к подхалимажу. И поэтому он обращался со мной невзирая на различия в чинах. И в пору моего второго пребывания в должности Генсека я всецело полагался на его суждения и советы.

Возможно, Марк был прав. Мне и правда не повредило бы немного принять на грудь, чтобы поднять настроение. Когда-то в этом мне хорошо помогал Эдгар Толливер, но тот давно исчез из моей жизни, сначала сделавшись капитаном, а потом уйдя в отставку.

– Карен в большой обиде на вас, – сухо заметил Марк.

– С чего это? – спросил я, хотя прекрасно знал, в чем дело.

– Толпы людей могут быть опасными.

– Я же не тиран. Если люди желают меня убить, я не хочу этому воспрепятствовать. Иначе зачем я вообще занимаю свое кресло?

– Не следует так полагаться на судьбу.

Я промолчал, не вполне уверенный, точно ли выразился.

– Вы их точно напугали, – сбавил тон Тилниц. – Но в чем там было дело?

– Не знаю. Но меня это встревожило. И надо было заставить их немного пошевелить мозгами. Чтобы они увидели во мне человека, а не наряженную Генсеком куклу.