Надежда - [3]
Не познал я его высот,
Не гулял в его тайных безднах.
Помню, в молодости с тоской,
Ошалелый и оробелый,
Я глядел, как наставник мой
Километры гнал пены белой.
Этих тысяч двенадцать строк,
А быть может, еще поболе,
Я без рифмы жевать не мог,
Как жевать не могу без соли.
...Рифма, ты ерунда, пустяк,
Ты из малостей - микромалость,
Но стиха без тебя никак,
Хоть зубри, не запоминалось.
Рифма, ты и соблазн, и сглаз,
Ты соблазном и сглазом сразу
Отравляешь лирикой нас,
И несем ее, как заразу.
Рифма, нет на тебе креста,
Ты придумана сатаною,
Но и жизнь без тебя пуста,
Хоть намучаешься с тобою.
86
ЯБЛОКИ
Бедный дичок загорчил, как досада.
Белый налив до сих пор сахарист...
Яблоки из монастырского сада,
Что же я раньше не рвал вас, не грыз?
Или шатался не больно идейно
По лесостепи, лесам и степи,
И, как назло, попадались отдельно
Либо сады, либо монастыри?
Вот отчего так смущенно и дерзко,
Словно во сне еще - не наяву,
В прежней обители Борисоглебской
Эти ничейные яблоки рву.
...Яблоки из монастырского сада,
Я не найду вам достойной хвалы,
Вы словно гости из рая и ада,
Словно бы средневековья послы.
Вас прививала лихая година,
И, хоть была невпродых тяжела,
Память о ней и горька, и сладима,
И через вас до сегодня жива.
Вот и сегодня в Историю живу
Вновь я уверовал благодаря
Этим бесхозным дичку и наливу
Борисоглебского монастыря.
86
ПРЕЖНЕЕ СЛОВО
Медленно, но упрямо
Время словарь казнит.
Прежнее слово - "дама",
Что у тебя за вид?
Вроде бы не сегодня
Вышло ты на покой
И ни на что не годно,
Даже в роман плохой.
"Дамы и кавалеры!"
Сказано не про нас.
Фразе такой нет веры,
Жизнь все же - не танцкласс.
Странно звучало б: "Дамы,
Дамы и господа!"
Тут от любви и драмы
Не отыскать следа.
Все это отзвучало,
Сникло в живой стране,
И никакой печали
Нету по старине.
Даму достала старость,
И недалек закат.
Вот она и осталась
Только в колоде карт.
86
БЕЗБОЖИЕ
Стали истины ложны
Что же делать старью?
Я последний безбожник
И на этом стою.
Если челюсти стисну,
Сбить меня не пустяк:
Черный хмель атеизма
И в крови, и в костях.
Чести-совести ради
Думал жить, не греша
Всё равно с благодатью
Разминулась душа.
Но стиха ни в какую
Не сменю на псалом
И свое докукую
На пределе земном.
...От основ непреложных
Отошли времена.
Я последний безбожник,
Не жалейте меня.
86
ЧЕРНЫЙ ДЕНЬ
Начинался черный день - смешно:
Было мне тринадцать без недели,
Сочинял я "Думу про Махно"
И считал, что нахожусь при деле.
Но отец, меня не ставя в грош,
О моих дерзаниях проведав,
Приказал: "Переведи чертеж"
И насильно сунул мне рейсфедер.
Только что в седьмой я переполз,
До оскомины, до горьких слез
Ненавидя всякое ученье.
И опять - пожалуйста! - черченье.
Потому-то поднял дикий ор:
"Не хочу! Не буду! Лучше - розги..."
И вдруг дворник крикнул на весь двор,
Чтоб на окна клеили полоски.
Засмеялся я отцу в глаза,
В серые, уже не озорные:
И еще тянулось полчаса,
Прежде чем запели позывные.
...Взявши кружку, ложку, вещмешок,
Молча мой отец из дому вышел.
И никто мне помешать не мог.
И чертежник из меня не вышел.
86
СОСНЫ
Сосны загораживают свет,
И темнеет в восемь...
Впрочем, у меня претензий нет
Ни к одной из сосен.
В сумерках деревьев красота
Даже величава,
Хоть открыта мне не высота,
А ее начало.
Солнца я не вижу, не узрю
Даже неба просинь.
И хоть лето по календарю,
В комнатенке осень.
Ничего, пришпорю явь и сны,
Вылезу из мрака...
Только как забыть, что из сосны
Сделана бумага?
И растут во мне восторг и стыд,
Назревает сшибка,
И, как дятел молодой, стучит
Старая машинка.
86
МУЗЫКА
В глуши лесной играют Баха
(Не на рояле - клавесине!),
И старый Бах встает из праха
И снова в славе, снова в силе.
Звучит средь хвои неземная
Не знаю - фуга ли, соната,
А наша глухомань лесная
Уверена, что так и надо.
Сквозь ветки до небесной тверди
Воскресшие доходят звуки,
Не это ли и есть бессмертье,
Преодоленье смертной муки,
Преодоленье притяженья
Земли, и времени, и долга?..
И замер я от приближенья
ПолЁта, волшебства, восторга!
За стенкою играют Баха,
И радости моей нет краю,
И взмокла на спине рубаха,
Как будто это я играю,
Как будто я уже причислен
От музыки окрепший духом!
К высоким самым, самым чистым
Надеждам, помыслам и звукам.
Гоняет старость и усталость
Бах, заиграв на клавесине.
Такие чудеса остались
Лишь в решете и лишь в России.
86
ШАХМАТЫ И КИНО
Пешки и короли...
Залы, где днем темно...
Жизнь мою извели
Шахматы и кино.
Что меня к ним влекло?
Чёрта я в них нашел?
Шахматы и кино
Были заместо шор.
Пешки и короли,
С молодости маня,
Зорко подстерегли,
Взяли, как западня.
Каждый киносеанс
Был как уход в ничто,
Был как забыться шанс
Сразу минут на сто.
Шахматы и кино
Скучное бытие...
Лучше бы уж вино,
Лучше бы уж бабье...
Все-таки те грехи
Тем хороши хотя б,
Что за грехи - стихи
Душу вовсю когтят...
Но мне прожить в стихах
Было не суждено:
Гнал меня хлипкий страх
К шахматам и кино.
...Шахматы и кино
И пустота в душе...
Так-то... И никого
Не удивить уже.
86
РАБОТА
Я начал пилить и строгать,
И вскоре пронзило навылет,
Что оды могу не слагать
Всем тем, кто строгает и пилит.
Не издетства, не искони
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман «Демобилизация» (1971) напечатан на Западе по-русски (1976), по-немецки (1982) и в России (1990) — обширное, несколько просевшее под тяжестью фактуры повествование, где много лиц, сцен, подробностей и мыслей, и всё это как бы разливается вширь, по поверхности памяти, имея целью не столько разрешение вопросов, сколько воссоздание реальности, вопросами засевшей в сознании. Это именно «путешествие в хаос».Время действия — переходное, смутное: поздняя зима, ранняя весна 1954. Сталина уже год как нет, но портреты еще висят, и система еще не пошатнулась, только ослабла хватка; вместо стальной руки чувствуется сверху то ли неуверенность, то ли лукавая потачка.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Первая повесть Владимира Корнилова «Без рук, без ног» (1965) — о том, как три летних дня 1945 переворачивают жизнь московского подростка, доводя его до попытки самоубийстваПовесть была сразу отвергнута редакцией «Нового мира» и была опубликована в 1974–75 в легендарном журнале Владимира Максимова «Континент» и переведена на ряд иностранных языков.
Повесть «Девочки и дамочки», — это пронзительнейшая вещь, обнаженная правда о войне.Повествование о рытье окопов в 1941 году под Москвой мобилизованными женщинами — второе прозаическое произведение писателя. Повесть была написана в октябре 1968 года, долго кочевала по разным советским журналам, в декабре 1971 года была даже набрана, но — сразу же, по неизвестным причинам, набор рассыпали.«Девочки и дамочки» впервые были напечатаны в журнале «Грани» (№ 94, 1974)
Роман Владимира Корнилова «Каменщик, каменщик…» вышел во Франкфурте-на-Майне в издательстве «Посев» в 1980 году. Писатель решил передать свои произведения на Запад, в свободную русскую прессу: «На Западе меня либо будут публиковать, либо не будут, но уж во всяком случае не станут уродовать и карежить».Произведение охватывает временной отрезок от начала века до брежневской поры; в центре его — человек, ушедший во внутреннюю эмиграциюКаменщик, каменщик в фартуке белом,Что ты там строишь? Кому?— Эй, не мешай нам, мы заняты делом,Строим мы, строим тюрьму.Валерий Брюсов («Каменщик», 1901)