Надеюсь и жду - [41]

Охваченная жадным нетерпением, она лежала на постели обнаженная и горящими глазами смотрела, как он раздевается. Его движения были четкими и плавными, но, снимая рубашку, роняя ее на пол, расстегивая молнию джинсов, он, ни на секунду, не отрывал от нее взгляда.

— Силы небесные! — выдохнул он прерывисто, когда она стремительно прильнула к нему, едва он успел лечь на кровать рядом с ней. — Кло!

И больше не произнес ни слова, впившись в ее рот.

Плотины были прорваны, и она уступила любви и завораживающему ритму его тела, словно они никогда не расставались. Она так долго ждала этого упоительного экстаза, этого кусочка рая на земле, который принадлежит только им двоим. Ждала, что ею овладеет неистовая мужская сила, заполнит ее тело, и сердце, и душу.

И когда, наконец, он снова вытянулся рядом с ней на простынях, то обнял ее и, прижав к себе, уткнулся лицом ей в волосы, а рука, скользнув, легла на ее бедро.

Голова у Клодии кружилась от того волшебства, которое произошло с ними. Она почти сразу же услышала, как он задышал глубоко, ровно и сонно — должно быть, усталость, которую она заметила в нем раньше, взяла верх. Она вздохнула тихо и довольно, и выключила ночник, а потом осторожно, чтобы не разбудить, прижалась еще теснее к нему, уютно устроившись рядышком.

Она не собиралась спать, хотела насладиться каждым мгновением этой чудесной ночи. Они снова вместе, именно так было предначертано свыше. Когда он проснется, они поговорят. Им необходимо поговорить, разобраться в прошлом и определить будущее. Она постарается сделать так, чтобы их новые отношения развивались на менее шатком фундаменте, чем до сих пор.

Он, скорее всего, не любит ее так, как любит его она. Но если придется, она сумеет с этим примириться. Он хотел принимать участие в жизни дочери, и теперь Клодия понимала, что привело его к этому решению. И она, мать его ребенка, нужна ему в качестве жены не только номинально. Он не сумел скрыть своего влечения к ней!

Вдвоем они сумеют построить общее будущее, дать Рози счастливую стабильную жизнь с двумя любящими родителями — именно такую, какую он хотел. А если он наберется терпения, то со временем тоже полюбит ее. Время и нежность смогут сделать это.

Грехи требуют исповеди… Теперь Клодия знала, что может, не питая затаенной вражды, поведать ему со всей откровенностью, почему держала в тайне рождение ребенка. Конечно же, он поймет, что шесть лет назад она была слишком неопытной, слишком боялась потерять отца, чтобы философски отнестись к поступку Адама, разыскать его и сообщить, что ждет ребенка, потому что он имел право знать об этом. Она выбрала самый легкий выход и заплатила за свою слабость высокую цену. Она не могла забыть о его предательстве, но могла простить.

Сейчас Адам — взрослый и обеспеченный мужчина, и, очевидно, ему нет нужды обольщать женщин с целью обогащения. Клодия сдвинула брови… Ведь и прежде ему это было вовсе не нужно, конечно же, нет! Она взволнованно перевела дыхание. Ведь с ранних лет Адам знал, что ему предстоит унаследовать дядину фирму и фамильное состояние. «Фартингс-холл» и бизнес ее семьи, по сравнению с этим, были сущими пустяками!

Ей не требовалось напрягать память, чтобы вспомнить слова Элен — они глубоко отпечатались в ее мозгу: он «подлизался» к ней, сделал ей предложение, поскольку она была наследницей, «путался с ней», по его признанию, не принимал ее всерьез. Теперь, задумавшись, впервые, как следует над этим, Клодия поняла, что Адам никогда не сказал бы подобную вещь, это абсолютно не в его характере. И не нужна была ему беспечная жизнь за ее счет — как сказала Элен. Он сам в избытке имел и деньги, и собственность.

Элен сделала то, в чем давно преуспела, — солгала, обманула! Но тем летом Адам сам говорил о себе, как о безденежном бродяге, согласном на любую работу за жилье и пропитание. Он, ни полсловом, ни разу, не обмолвился о том, что происходит из богатой семьи.

Клодия уже не могла дождаться, когда он проснется, чтобы разрешить все ее недоумения. А Адам словно почувствовал ее беспокойство, и действительно проснулся. Но когда он провел ладонью по ее животу, по груди, потом томно повернул ее к себе, способность рассуждать логически покинула Клодию. На этот раз его ласки были долгими и неторопливыми, а потом она, утомленная и успокоенная, просто провалилась в сон.

Когда она проснулась, Адама рядом не было. Но, секунду спустя, в комнате появилась Рози.

— Пора вставать, мамочка. Посмотри, как я сама оделась!

Клодия посмотрела, свитер Рози вывернут наизнанку, туфли перепутаны. Клодия накинула пеньюар, выбралась из постели, исправила погрешности в туалете дочки, затем поцеловала ее, прижала крепко к себе и подтолкнула к двери.

— Скажи папочке, что я спущусь через минуту.

Быстро приняв душ, Клодия надела узкие вельветовые брюки янтарного цвета и кремовый полосатый свитер — обе вещи из числа ее лондонских приобретений. Она расчесала свои сразу заблестевшие как шелк волосы и оставила их свободно лежать на плечах, а затем наложила на лицо ровно столько косметики, чтобы показать, что собственная внешность ей небезразлична.