— Ой! — Она резко затормозила на повороте, едва не сбив с ног свою молодую мачеху. — Прости, я тебя не видела.
Маленькая и гибкая, с волосами цвета солнечных лучей, Элен всегда заставляла Клодию чувствовать себя громоздкой и неуклюжей, а с недавних пор еще и до некоторой степени, лишней. О нет, Элен ни разу не сказала ей ни одного недоброго слова, не бросила неприветливого взгляда ни до замужества, ни после, но в последние несколько дней, в ней появились некоторые напряженность и беспокойство, обычно идущие рука об руку с неудовлетворенностью…
Но, к счастью, сегодня все эти тревожащие симптомы отсутствовали. Элен весело блеснула зелеными глазами, и Клодия почувствовала, как ее мышцы расслабляются.
— Вот это энергия! Как бы мне хотелось снова стать молодой и полной жизни!
— Ты вовсе не старая, — улыбнулась Клодия, стараясь попасть в ногу с мачехой, которая направилась по коридору к выходу во двор. Клодии, в восемнадцать лет, представлялось, что тридцатилетние уже стучатся в дверь, за которой начинается старость. Но в изящном теле Элен, в ее золотых волосах и правильных чертах лица было нечто, не подвластное времени.
— Спасибо. — Голос Элен прозвучал довольно сухо. Она подошла к двери и распахнула ее. — Ты идешь со мной?
Клодия собиралась прогуляться до маленькой бухточки в скалах, добраться до которой можно было только через низкую лощину, пересекавшую обширные угодья «Фартингс-холла». Но если Элен приятно ее общество, она с радостью присоединится к мачехе. Клодия, как правило, шла навстречу желаниям окружающих, потому что ей нравилось, когда люди вокруг счастливы. И, что также было немаловажно, ей нравилось, когда люди довольны ею. О себе она думала со сдержанной самоиронией, что похожа на большого жизнерадостного щенка. Она почти видела со стороны, как шумно пыхтит и свешивает набок длинный язык!
— Конечно. А куда?
— Разыскивать старика Рона. Он до сих пор не доставил на кухню овощи. Шеф-повар в ярости — ведь до обеда остается всего час. Я пообещала, что отыщу его. А кроме того… — Ее блестящие зеленые глаза заглянули в голубые, как незабудки, глаза Клодии. — Гай нашел на лето какого-то бродягу в помощь Рону. — Она внезапно рассмеялась. — Похоже, он всего лишь недоучка, без постоянного места жительства, но какой великолепный мужчина! Ради него стоит прогуляться в огород в любое время дня… — она выразительно помедлила, — и ночи…
Клодия захихикала в ответ. Она знала, что Элен шутит. Она замужем за отцом всего два месяца и не станет засматриваться на других мужчин.
— Я и не знала, что папа нанял кого-то, — откликнулась она, шагая по гравиевой дорожке.
Клодия не удивилась, узнав о появлении нового работника. Недавно она нечаянно услышала, как отец и его молодая жена спорили из-за решения Элен оставить свою должность. Она, кажется, говорила, что поскольку теперь она жена хозяина, то не обязана работать по найму, хотя с удовольствием будет продолжать ухаживать за цветами.
— Когда же этот Адонис поступил к нам? Он и в самом деле бездомный бродяга?
Девушка понимала, насколько ей повезло, что она живет в таком доме, как «Фартингс-холл». Она даже представить себе не могла, каково это — совсем не иметь никакого дома.
Элен пожала хрупкими, слегка загорелыми плечами.
— Одному Богу известно. Два дня назад он прикатил на разболтанном мопеде и справился о работе. Он признал, что просто «плывет по течению» и, казалось, был вполне счастлив, когда ему предложили для жилья старый фургон позади оранжереи, пропитание и деньги на мелкие расходы. Он должен помогать старому Рону ухаживать за садом и огородом. Кстати, его зовут Адам. Адам Уэстон.
Клодия, входя следом за Элен, в обнесенный каменными стенами огород, слушала вполуха. Ее мысли были заняты стариком Роном, который работал в «Фартингс-холле» целую вечность. Дедушка Клодии нанял его еще задолго до того, как «Фартингс-холл» превратился в первоклассный загородный отель с рестораном, заслужившим репутацию лучшего во всем Корнуолле. Он так и не женился, и жил с тех самых пор здесь, занимая комнаты над старой конюшней.
Разумеется, отец никогда не попросит его освободить помещение и ни за что не станет брать с него ренту. Клодия, хорошо знавшая своего отца, предполагала, что тот подыщет старику какое-нибудь символическое занятие, чтобы Рон не чувствовал себя совсем ненужным…
И тут Клодия снова едва не налетела на мачеху. Элен резко остановилась прямо под аркой в высокой, увитой плющом стене из красного кирпича, — и горячий летний воздух вдруг загудел от напряжения такой силы, что Клодия инстинктивно затаила дыхание. Но, увидев, куда смотрит Элен, она медленно выдохнула воздух. Мачеха улыбалась, возможно, с некоторым кокетством. Впрочем, только что нанятый помощник садовника способен был привлечь внимание любой женщины.
Адам Уэстон был действительно великолепен, как и говорила Элен. Он стоял, опираясь на садовые вилы, одетый только в потертые, подрезанные выше колен джинсы и грязные рабочие ботинки. Все мысли моментально улетучились из головы Клодии. Ширина его мускулистых плеч — она признала это с восхищением — производила сильное впечатление и подчеркивала стройность его бедер и длину крепких худых ног. Загорелая кожа лоснилась от пота, лоб под падавшими на него спутанными темными волосами покрывали мелкие капельки. Его прищуренные глаза, интригующего дымчато-серого цвета, уверенно остановились на стройной фигурке ее мачехи с неприкрытым интересом.
