Над законом - [17]

– Душегубка, – вместо приветствия сказала она, до упора опуская стекло.

– Продует, – лаконично предупредил ее водитель, крупный мужчина лет сорока-сорока пяти, одетый в джинсы и черную майку. Сложен он был весьма неплохо, хотя и начал уже понемногу терять форму.

– Что же мне теперь, задыхаться? – раздраженно поинтересовалась шатенка, делая попытку опустить стекло еще ниже.

– Как знаешь, – пожал плечами водитель и тронул машину с места.

Некоторое время они ехали молча, думая каждый о своем. Водитель взял лежавшую между сиденьями пластиковую бутылку 'Фанты' и наклонил горлышко в сторону своей спутницы. Та отрицательно покачала головой. Встречный ветер трепал ее волосы, заставляя щуриться. Водитель зажал бутылку коленями, одной рукой свинтил пластмассовый колпачок и сделал несколько больших глотков.

– Во рту сохнет, – сообщил он. – Все время кажется, что эта дрянь меня облучает.

– Не будь идиотом, – не поворачивая головы, сказала шатенка. – Это же не уран и не плутоний.

А во рту у тебя сохнет потому, что ты слишком много куришь.

– Тоже мне, доктор, – проворчал мужчина, возвращая бутылку на место. – Вот облысеешь через пару лет, тогда и будешь рассказывать о вреде курения.

– Не будь идиотом, – повторила его спутница. – И потом, тебя ведь никто не заставляет вредить своему здоровью. Ты в любой момент можешь отказаться.

– Ну да, – невесело хохотнул водитель, – а на следующий день меня выловят из канализационного коллектора.

– Тогда хотя бы не ной, – попросила шатенка.

В голосе ее сквозило раздражение, и водитель решил сменить тему.

– Визы готовы? – спросил он.

– Как обычно, – ответила его спутница. – И, как обычно, их лучше никому не показывать.

– Так ведь мы же, и не собираемся. Это же так... на всякий случай.

– Послушай, – она повернулась к нему и уставилась на него в упор взглядом дикой кошки, – мы непременно должны по сто раз обсуждать очевидные вещи?

– Да какая муха тебя укусила? – тоже стал выходить из себя водитель. Этот тяжелый взгляд жег ему щеку, нервируя и мешая внимательно следить за дорогой. – Что ты все время гавкаешь, как московская сторожевая?

Женщина некоторое время продолжала разглядывать его, потом с заметным усилием отвела взгляд и стала смотреть вперед. Утреннее солнце посылало свои лучи параллельно земле, изредка мелькая в зеркальце заднего вида слепящим пятном.

– Надоело, – сказала женщина, когда ее спутник уже решил, что она так и будет молчать. – Надоело мотаться туда-сюда за гроши, когда этот удав гребет миллионы, просто сидя в Москве и ничего не делая.

– Ха! – оживился мужчина и даже покрутил головой от полноты чувств. – И после этого она будет говорить, что я ною!

– Тебе этого не понять. Квадрат, – сказала она и взяла сигарету из лежавшей под ветровым стеклом пачки. – Я ведь баба, а годы уходят...

– Да какие твои годы! – бодряческим тоном воскликнул тот, кого назвали Квадратом. – Ты у нас еще ого-го!

– Иго-го, – передразнила она. – В кровати я еще, конечно, троим молодым фору дам, но вот замуж мне уже не светит.

– Куда-куда? – не веря своим ушам, переспросил водитель. – Мне послышалось, или ты сказала 'замуж'?

– Тебе не послышалось, – сухо сказала она.

– И тебе это надо?

– Да нет, в общем. Просто устала от коротких интрижек. И потом, я хочу ребенка.

– А это еще зачем?

– Просто затем, что я женщина. А женщины существуют не для того, чтобы возить через границу всякое дерьмо, а для того, чтобы рожать.

– Слушай, лапуля, кончай эту тему, а то я от жалости разрыдаюсь!

– Я тебе не лапуля, – она холодно взглянула на него, – и тебе по этому поводу волноваться не стоит. Ты и твоя жалость мне никогда не понадобятся!

– А зря, – нимало не смущенный этой отповедью сказал водитель, и она поняла, что ей не стоило демонстрировать свою слабость перед этим ничтожеством. – Ты многое теряешь, поверь.

– Верю, – безразлично сказала она.

– Доверяй, но проверяй. Может, остановимся?

– Если тебе нужно подрочить, валяй, останавливайся. Я, так и быть, подожду. Вряд ли это будет долго.

Она с удовлетворением пронаблюдала за сменой выражений на его лице. Удар, как всегда, был нанесен расчетливо и точно, и на некоторое время он замолчал. На секунду она даже пожалела об этом.

Возможно, потрахаться было бы неплохо, но тогда они опоздали бы к назначенному сроку, а это было просто недопустимо. Опоздание свело бы на нет недели усилий, сопряженных со смертельным риском, уничтожило бы надежду изменить это постылое существование...

За весь день они остановились только один раз.

Съели по порции подозрительных шашлыков в придорожном кафе, посетили вонючую будку, стыдливо схоронившуюся от людских глаз, и без промедления отправились дальше. После остановки за руль села она и всю дорогу гнала так, что ее спутник избегал смотреть на спидометр. Время от времени укрепленный на лобовом стекле антирадар начинал квакать и мигать лампочкой. Тогда ей приходилось снижать скорость. Но как только затаившаяся в кустах милицейская машина оставалась позади, она снова давила педаль газа, моля небо лишь об одном: чтобы этот чертов шедевр отечественного автомобилестроения не развалился посреди дороги и благополучно довез их до места.