Над пропастью - [74]

Получив это задание, он был уж так рад: ведь как раз парни Бахрамхана и уговорили его тогда отправиться в Кукташ! Поневоле, не имея другого выбора, пришлось последовать этому совету. И вот — повезло! Ах, как ему повезло! В Сайбуе нашел красавицу, из своего племени. Правда, пока ее отобрали у него, не подпускают близко. Однако Энвер-паша… Если он молвит ему, вернувшись из Самарканда, так же многозначительно: «Тебе пройти по земле родины!» Разве это не прямой намек на бекство в Шахрисабзе?

Времена меняются, все меняется. Теперь отправляется он в эти края послом не Ибрагимбека, а самого Энвера-паши!..

Грея руки над раскаленными углями, Джаббарбек сидел рядом с Бури-турой. «Я встречусь с ней! — решил он вдруг. — Если старуха не пустит, скажу: „Завтра ухожу туда. Может быть, Айпарча захочет что-то передать своим родственникам?“ А вдруг рассердится? Ведь по моей вине она оказалась здесь… Не получится… Хорошо, скажу я ей, а что потом, после возвращения?.. Я же не иду в Сайбуй!»

Помрачнев, подвинулся ближе к огню.

— Что было на совете? — спросил Парда. — Или нам это не интересно? Между прочим, и в этом нет никакой военной тайны, именно нас пошлют… туда. По вашим планам. За что мне получить там свою пулю — не сказали…

— Потом, потом! — отмахнулся Джаббарбек. Он думал о своем.

— А что мне делать? — спросил Бури-тура. — Прятаться, скрываться.

Джаббарбек с трудом сдерживал себя.

— Тише! — предостерег он. — Он и на меня косо поглядывает. Сам видишь… Что можно сейчас предпринять? Если что, сам понимаешь — нам крышка. Ты видел, как режут горло?.. Я — видел!..

…Кто мог знать, что так скоро они встретятся…

Джаббарбек был очень доволен поездкой. Ему удалось собрать отряд нукеров, и пусть это пока всего-навсего толпа необученных, необстрелянных, испуганных парней — ничего, они есть, и считать их будут по головам, как баранов. А что насчитают — ему в заслугу, за все похвала ему.

Он уже собирался возвращаться, как, откуда ни возьмись, появился Рамазанбай и с ним еще двое.

— Кто-нибудь знает Джаббарбека-курбаши? — спросил он.

Джаббарбек, смеясь, назвался:

— Я тот самый курбаши!

Рамазанбай неторопливо слез с коня. Так же не спеша приблизился к нему.

— Позволь, байбача, совершить намаз! — сказал он.

Джаббарбек, похоже, растерялся.

— Да кто ты будешь?

Рамазанбай, не удостоив его ответом, развязал поясной платок, расстелил на земле. Бури-тура что-то зашептал беку. Джаббарбек натянул поводья, лошадь попятилась; взял в руки винтовку. Коротко прочитав молитву, Рамазанбай поднялся с колен. Обнял каждого из своих попутчиков, словно прощаясь, и что-то тихо сказал им. Потом повернулся лицом к Джаббарбеку.

— Байбача, я искал тебя всюду, — спокойно заговорил он. — Ты у меня выкрал дочь. Я поклялся, йигит… и теперь должен выполнить свою клятву… Ты брось винтовку, байбача. Доставай нож… Я признаю только нож. Я привык, сопровождая свои караваны, на караванной тропе доверять только ножу.

— Не приближайся! — крикнул Джаббарбек, клацнув затвором винтовки.

Рамазанбай едва уловимым движением выхватил из-за пазухи нож и метнул его в бека. И тогда же грянул выстрел…

40

В то же время в Байсуне — в усадьбе — перед Василием Васильевичем, прибывшим из Ташкента, и Арслановым сидел Карим Рахман. Его никто не торопил, но он повторял: «Сейчас… сейчас». Дышал загнанно.

Василий Васильевич прибыл в Байсун сам. Настоял на том перед командованием. На это он имел право. Операция, которую он готовил долго и трудно, близка к завершению. Все это время главный штаб фронта имел великолепную информацию. Это — главное. Что теперь? Борьба за власть вконец рассорила Ибрагимбека и Энвера-пашу. Оба делают ставку на ишана Судура. А старик плох… Плох! Не годится он! Точно также, как а их мифический эмир, побирушка… Вот такая раскладка получается… Седьмой полк выполнил задачу: пусть, неся большие потери, на пределе возможного, но все-таки дошел до намеченного рубежа — и втянул в эту долину, окруженную горами, большие силы басмачей. И вот ночь. Можно только догадываться, о чем думают там, ожидая наступления утра. Нетрудно представить себе, что басмачи испытают, когда утром явится к ним… ну, кто-то из наших и спокойно скажет: «Вы тут, а мы… везде. Вон там и там два полка, прямо — батарея, назад смотреть не надо: там тоже батарея… Никуда смотреть не надо. Думать надо…»

Человек, которого подготовил и заслал Василий Васильевич, задание выполнил. Но он еще там, в стане врагов. Он находится в положении, хуже которого трудно представить: ни на минуту он не может остаться один (Карим Рахман сказал: не было такой минуты), он — как песчинка в горсти песка, уносимой потоком… Но ведь он — боец, человек, обладающий сильным, волевым характером, он заставляет себя подчиниться обстоятельствам, но внутренне — протестует! Да, он стремится вырваться из этого кольца. Он переутомлен. На сколько его хватит?.. Надо вернуть его. Как?.. Саид Гаипов выполнил свой долг до конца. Он сделал все, что было в его силах. Он сам, не дожидаясь промежуточного связного, доставил четыре патрона с бесценными сведениями. Когда уходил, уже знал: за ним следят. За ним следили. Его выследили. На перевале, уже возвращаясь, Гаипов увидел: его встречают…