Над Припятью - [2]

На Волыни эту пору года особенно ждали. В селах, прижатых к земле ольховыми лесами, тонущих в болотах и нищете, в домах с обветшалыми крышами, перемерзшие и изголодавшиеся люди как избавления ждали весны 1944 года. Всю зиму они прожили, питаясь одним картофелем, в темных, зачастую курных хатах, стены которых белели от инея.

И вот наконец приближалась эта долгожданная весна.

Повсеместно в селах радовались, что мороз наконец перестанет разукрашивать стекла окон, кончится тресканье деревьев, которые раскалывались от сильных морозов, и перестанут выть голодные волки, подходившие к пустым коровникам и сараям.

Люди выходили на раскисшие дворы и подставляли солнцу свои исхудавшие лица. Однако не только этого тепла они ждали. Многие жители деревень и городишек Волыни с каким-то беспокойством постоянно обращали свой взор туда, откуда каждое утро вставало солнце. Они упорно смотрели в ту сторону даже тогда, когда солнце стояло высоко над головой или утопало за горизонтом. Люди ждали каких-то особых событий. Они по-прежнему обращали свои мысли и взоры на восток, откуда должно было прийти их освобождение.

Однако в это время на волынской земле ничего чрезвычайного не происходило. Были, правда, бои, схватки, но люди к ним уже привыкли. Их было много на протяжении веков. Сложна историческая судьба Волыни. Непосредственно с этим и связаны вековые трагедии жителей этих земель. Но это было в прошлом. Наступал 1944 год. Продолжалось освобождение оккупированных земель от гитлеровцев. Теперь на очереди были польские земли. Еще предстояли тяжелые бои. Для правителей третьего рейха восточный фронт был главной ареной борьбы, решением вопроса «быть или не быть». Здесь находилось 236 дивизий и 18 бригад, в том числе 33 танковые и механизированные дивизии, — всего 4 миллиона 906 тысяч человек, 54570 орудий, 5400 танков и самоходных орудий, 3073 самолета. В это время немецкие силы в Западной Европе и на Балканах насчитывали 102 дивизии и 3 бригады.

Несмотря на неблагоприятную для немецких войск ситуацию, Гитлер и другие заправилы рейха по-прежнему считали, что немецкая армия не только в состоянии вести длительные оборонительные бои вдали от границ Германии, но и добиться победы. План гитлеровского командования на 1944 год предусматривал так вести стратегическую оборону, чтобы ослабить и обескровить Советскую Армию и выиграть время в ожидании кризиса в лагере противников Германии. Вот тогда, тешили себя гитлеровские предводители, секретное оружие и разногласия среди союзников позволят победоносно закончить войну на Востоке…

Такие оптимистические планы вынашивались в штаб-квартире Гитлера, несмотря на то что концепция стратегической обороны только что потерпела фиаско. В летне-осенней операции 1943 года Советская Армия одержала серьезные победы: разгромила врага под Курском, освободила Левобережную Украину и Донбасс, форсировала Днепр и начала освобождение восточных районов Белоруссии.

С востока шла свобода.

Грозный шум войны приближался уже к Волыни. Для польского национального меньшинства, проживающего в этой местности, это означало конец издевательствам как со стороны оккупантов, так и со стороны банд УПА {1}.

В тот момент, когда начинается этот рассказ, на окраинах Ковеля уже слышно было эхо приближающихся боев. Однако не будем опережать факты.

На земле таяли остатки выпавшего ночью снега. Вода заливала дороги и полевые дорожки, рвы, долины и низины. На близлежащих полях образовалось настоящее болото. На Волыни только смельчаки в это время выбирались из дому на телегах или пешком, и то если в этом была крайняя необходимость. Однако в мартовские дни того года вся эта местность оживилась, как никогда до этого.

На запад день и ночь, без перерыва, шли войска. Дороги гудели под тяжестью танков, самоходных орудий и автомобилей, а выбоины на дорогах становились с каждым днем все более глубокими. Черные брызги болотной грязи разлетались в разные стороны. Пехотинцы, как всегда, проклинали и ругали шоферов, однако продолжали идти, чувствуя свое бессилие перед автомашинами, которые их опережали, направляясь в сторону еще невидимого фронта.

Непрерывным потоком двигалась советская пехота. Вспотевшие, почерневшие, уставшие лица, покрытые грязью сапоги и вообще весь внешний вид этих сотен и тысяч неутомимо марширующих на запад людей наглядно свидетельствовали о длительных и форсированных маршах. Однако, несмотря на усталость, солдаты упорно шли, а в их рядах нередко слышались смех и прибаутки. Части двигались вперед, и это поднимало боевой дух солдат.

Той же самой дорогой, но в обратном направлении ехали три крестьянские фурманки. Это были длинные деревянные телеги, какие используются для перевозки снопов или сена. Сейчас они, к удовольствию едущих на них мужчин, были нагружены сеном. Колеса фурманок порой почти по самую ось проваливались в липкое болото, а лошади шли медленно, выбиваясь из последних сил. Легче всего было гнедым, которые тащили первый воз — на нем ехали вместе с возницей только четыре пассажира. На остальных двух сидело по восемь, а может быть, и больше мужчин, вооруженных автоматами, в зеленых суконных мундирах и сапогах с длинными голенищами. Вообще, со стороны эти мужчины вызывали осуждение, так как упорно не желали сойти с воза, чтобы как-то помочь уставшим лошадям. Однако сойти с телеги означало самому маршировать по липкой грязи, смешанной с глиной… На такую прогулку желающих не было, и поэтому фурманки едва тащились, а расстояние между первой и двумя другими постоянно увеличивалось. Едущих это не беспокоило. Шум веселых голосов заглушал окрики возниц и щелканье кнутов. Кто-то затянул песенку, которую подхватили все: