Над нами темные воды. Британские подводные лодки во Второй мировой войне - [10]

Нам не пришлось заново привыкать к службе и жизни на лодке – мы слушали патефон, ели и спали. На мостике, облеченные в ветрозащитные костюмы и штормовки, ежились и жались друг к другу, словно цыплята.

Наступил день, но почти ничего не изменилось. Разве что стали видны серые с белыми шапками волны. Море билось о нос нашей лодки, заливая его водой, но субмарина упорно двигалась на север, оставив позади остров Малл, город Сторновей и мыс Рат. Мы покинули спокойные воды Гебридских островов и устремились на край земли, к безбрежным холодным водным пространствам. Суда здесь нам не встречались. Ненадолго появились и пропали в предрассветных сумерках Оркнейские острова. Снова мы остались одни.

Шетландские острова. Наша лодка подошла к ним вечером. Дул холодный ветер. Ближе к ночи полил дождь, и вокруг нас сгустилась тьма. Видимость стала минимальной. Мигающий свет маяка был едва заметен.

Мы принялись очень медленно и осторожно приближаться к боновому заграждению. Сопровождавшие нас суда исчезли в темноте. На мостике имелась 6-дюймовая сигнальная лампа Алдиса, но ее луч не мог пробиться сквозь стену дождя, который падал в воду с громким шумом, похожим на тот, что издает вырывающийся на свободу пар.

Неожиданно справа по носу темноту прорезал синеватый свет прожектора корвета, и мы увидели скалы. Казалось, судно движется прямо на каменный утес. Но нам самим нужно было соблюдать осторожность, и мы внимательно смотрели вперед. Кто-то заметил боновое заграждение и буи. Они были слишком близко. Прозвучала команда: «Полный назад!» Лодка вздрогнула. Как назло, дождь усилился. Луч нашей лампы метнулся по направлению к корме и высветил скалы – отчетливые тени, вокруг которых пенились волны.

Думаю, в ту ночь нам повезло. Возможно, Бог внял нашим безмолвным молитвам. Как бы там ни было, мы благополучно прошли боновое заграждение, хотя и задели по дороге и затушили два сигнальных буя. Но к тому времени у нас все уже было под контролем. Мы тихо проплыли по не защищенной от ветра гавани и бросили якорь неподалеку от берега.

На небольшом рыболовецком судне подъехали розовощекие неуклюжие мужчины. Они привезли нам все необходимое, выслушали жалобы и пожелания. Мы спустились с ними в лодку, и бутылка виски смягчила наши суровые лица. Все с удовольствием потягивали крепкий напиток. Кровь быстрее побежала по нашим венам, и улыбки на лицах стали более радушными.

Внезапно лодку качнуло от удара. Оказалось, польская субмарина, миновав боновое заграждение, на радостях на всех парах помчалась дальше, задев носом нашу лодку. Ее отбросило назад, и она села на песчаную банку посреди гавани. Третья лодка всю ночь простояла за пределами гавани.

На рассвете я нес якорную вахту и наблюдал восход солнца над Шетландскими островами. Сначала на востоке окрасились в оранжевый цвет гонимые ветром облака. Постепенно из темноты выступили мрачные безлесные острова. Рассвело, и я заметил дым, выходящий из труб над небольшими домами. Неожиданно с запада, оттуда, где было еще темно, появилась стая морских птиц, летящих совершенно бесшумно. Мне показалось, что ветер усилился, но на самом деле такое ощущение возникло потому, что теперь я видел набегающие на берег волны. Восход солнца застал меня врасплох. Его сверкающие лучи взметнулись над холмами, и в одно мгновение мир вокруг преобразился: синие тона сменились зелеными и коричневыми, вода окрасилась в золотистый цвет. Ночь сменилась днем, и я вдруг почувствовал, что сильно устал.

На карте путь из Леруика к мысу Нордкап, что у северной оконечности Норвегии, кажется прямым и ровным. Сотрудники штаба чертили наш маршрут в теплых, хорошо освещенных кабинетах. Во время войны мы стали точкой на карте, небольшим объектом, способным доставить определенное количество взрывчатки в лагерь врага, – этаким современным троянским конем.

Из фокальной точки, находящейся на карте возле города Леруик, отходили в разных направлениях аккуратные пронумерованные линии-маршруты. По этим линиям двигались подводные лодки, осуществляющие блокаду немецких линейных кораблей. Ни шторма, ни стужа не могли помешать методичному перемещению точек по карте. Для того чтобы облегчить себе жизнь, офицеры штаба иногда рисовали над такими точками флажок с номером лодки. Мы изучили по карте наш маршрут и поплыли на север, оставив землю за кормой. В спины нам дул крепкий ветер.

Чувство удовлетворения тем, что мы наконец отплыли, несколько притуплялось сознанием лежащей на мне ответственности. Я отвечал за то, чтобы наша лодка придерживалась намеченного маршрута и двигалась по нему с постоянной скоростью. Малейшее отклонение от курса грозило опасностью: наблюдающие за поверхностью моря бомбардировщики могли принять нас за неприятельскую лодку и нанести бомбовый удар, поэтому я был предельно собран. Сильный ветер и течения осложняли мою задачу. Когда небо было закрыто тучами, приходилось вести счисление пути. Ходили слухи, что у мыса Нордкап очень сильные приливные течения и что фьорды очень похожи друг на друга. В северных широтах редко пользовались астрономической навигацией, так как по ряду причин в этих местах очень сложно определить точную высоту светила. Это было мое первое плавание в качестве штурмана. Я немного волновался, но все же с таблицей поправок лага и таблицами приливов чувствовал себя более уверенно, чем с секстантом и морским астрономическим ежегодником.