Над Кабулом чужие звезды - [14]
Долго говорили об этой войне с Меагулем, начальником отдела по борьбе с бандитизмом. Ему непросто: у каждого сотрудника госбезопасности кто-то из родственников на «той» стороне, включая и его собственных братьев. Ни дать ни взять — «Тихий Дон»… Уже под вечер Меагуль предложил отвезти меня в Самархейль, взяв для охраны двух солдат. Уговорил его обойтись двумя автоматами и поберечь для следующего гостя сказки про местную достопримечательность — Соловьиную рощу. Каждый, кто работает в провинции Нангархар, считает своим долгом рассказать приезжему: роща названа так будто бы потому, что пули в ней свистят, как соловьи. Это вранье, конечно.
В мотострелковую бригаду, расположенную километрах в трех от Самархейля, только что вернулась с Саланга разбитая в пух и прах колонна. Били по ней часов пять с перекурами. Три КамАЗа сгорели на дороге дотла, на двадцать восемь машин осталось тридцать семь целых колес, рассказывал двадцатитрехлетний лейтенант Андрей Тюрнин, который накатал уже рейсов тридцать по этой злополучной дороге на Хайратон. У лейтенанта обожжено лицо, он уверяет, это произошло в морге, когда ходил опознавать погибшего в колонне солдата и случайно опрокинул на себя банку с формалином.
При мне майору из политотдела принесли письмо от родителей солдата — земляка. Майор только что был в отпуске, заходил к родителям, привез от них посылку сыну. И вот — письмо, обычное родительское письмо, в котором они еще раз просят присмотреть за парнем — тихим, любимым, единственным.
Письмо пришло на следующий день после того, как разбитая колонна привезла в бригаду труп их сына. Пуля попала ему в висок. Майор, наверное, повезет его домой сам.
…Я улетал из Джелалабада на «вертушке». Перед взлетом молоденький лейтенант долго прощался с девушкой — она возвращалась в Союз. Безвкусно одетая — в зеленом пальто, малиновом жакете, джинсах «монтана», в сапогах на высоком каблуке, сама бесцветная, никакая. Они стояли, обнявшись у вертолетов, и оба ревели ручьем. Военно-полевой роман.
В Кабуле, под окнами моей квартиры, соседские дети-афганцы играли в резинку и почему-то громко считали по-русски: «Раз, два, три. Раз, два, три. Раз…»
По-прежнему получаю удовольствие от осознания собственной небесполезности: кто-то там, дома, раскрывает газету с моими репортажами и, быть может, находит в ней знакомые имена. Но только добавляет им это тревоги за близких или помогает унять ее? Не знаю.
Удивительная все-таки профессия. Она дает тебе право распахивать двери любой души, да и вообще любые двери, запросто напрашиваться в гости, задавать вопросы о самом сокровенном. Вот бы узнать, как все это оседает, откликается в тебе самом?
Осень медленно подбирается к Кабулу. По утрам уже иней на стеклах машины, воздух стал светлее — на горах, окружающих город, уже не тает выпавший ночью снег. Самое красивое место — последний подъем дороги к дворцу Амина, в котором расположен штаб армии. Самая настоящая осень, ей чуть-чуть не хватает красного цвета — только золото, только янтарь. Даже не верится, что дома уже снег, метель, холод. Неподалеку от Старого микрорайона на пустыре все лето стояли шатры кочевников. Сегодня видел, как кочевники собирают вещи. Верный признак — дело к зиме.
Вчера началась большая операция под Джелалабадом. Началась драматически: отказал мотор МиГа, который пилотировал генерал Власов из советнического аппарата. Его парашют нашли в ручье, в горах. Афганскую поисковую пару «духи», по слухам, сожгли, подбили и наш вертолет. Ни живого, ни мертвого генерала пока не нашли.
Все-таки «собкор» — лучшая из всех работ. Открываешь утром глаза — уже на рабочем месте. Ни тебе начальников, ни подчиненных, ни, само собой, присутственных часов.
Сегодня, например, решил вообще ничего не делать. В редакции и так лежат три моих материала, ждут своей очереди. Поэтому план на сегодня: прочесть лекцию в молодежной газете, отвезти в «полтинник» опубликованный в газете отчет о нашей операции на гардезской дороге, забрать пришедшую из Москвы посылку — она у полковника Фахри, главного редактора афганской армейской газеты.
Лекция отменилась. Прессу из Москвы не привезли, и поездку к десантникам пришлось отложить. Осталась посылка.
Фахри — чуть полноватый, невысокого роста человек с глубоким шрамом на подбородке. Свободно, с едва заметным акцентом, говорит по-русски. В его кабинете то появлялся, то исчезал молодой подтянутый офицер, все искал для меня имена двух солдат из Герата, которые, получив одновременно приказ об увольнении и членские билеты НДПА, развязали уже собранные вещмешки и остались в армии еще на год, как партийцы и патриоты. А также имя раненого сержанта, который продолжал командовать подразделением, отказавшись покинуть поле боя, за что министр обороны лично вручил ему лейтенантские погоны. Случаи редкие: афганская армия чаще делает вид, что воюет, и, говорят, каждый третий дезертирует из нее при первом удобном случае.
Фахри переводит на дари какую-то очередную изданную в СССР прозу об Афганистане. В раскрытой книге подчеркнуто карандашом: «Он всадил из духовушки десять в „десятку“». Бедный Фахри: ну как это можно перевести?!
В книге множество заметок, мыслей, воспоминаний по мотивам самых интересных и необычных «одиссей» участников «Клуба путешествий Михаила Кожухова», без «туристического фастфуда»!Авторы путешествий: Михаил Кожухов, Алекс Дубас, Михаил Козырев, Андрей Бильжо, Виктор Панжин, Екатерина Рождественская и другие участники «Клуба путешествий Михаила Кожухова».
В книге активный участник Великой Отечественной войны, ветеран Военно-Морского Флота контр-адмирал в отставке Михаил Павлович Бочкарев рассказывает о суровых годах войны, огонь которой опалил его в битве под Москвой и боях в Заполярье, на Северном флоте. Рассказывая о послевоенном времени, автор повествует о своей флотской службе, которую он завершил на Черноморском флоте в должности заместителя командующего ЧФ — начальника тыла флота. В настоящее время МЛ. Бочкарев возглавляет совет ветеранов-защитников Москвы (г.
Эта книга — о механизированном корпусе, начавшем боевые действия против гитлеровцев на Калининском фронте в 1942 году и завершившем свой ратный путь в Берлине. Повесть состоит из пяти частей, по существу — самостоятельных произведений, связанных сквозными героями, среди которых командир корпуса генерал Шубников, командир танковой роты Мальцев, разведчик старшина Батьянов, корреспондент корпусной газеты Боев, политработник Кузьмин. Для массового читателя.
Книга документальна. В нее вошли повесть об уникальном подполье в годы войны на Брянщине «У самого логова», цикл новелл о героях незримого фронта под общим названием «Их имена хранила тайна», а также серия рассказов «Без страха и упрека» — о людях подвига и чести — наших современниках.
НОВАЯ КНИГА ведущего военного историка. Продолжение супербестселлера «Я дрался на Т-34», разошедшегося рекордными тиражами. НОВЫЕ воспоминания танкистов Великой Отечественной. Что в первую очередь вспоминали ветераны Вермахта, говоря об ужасах Восточного фронта? Армады советских танков. Кто вынес на своих плечах основную тяжесть войны, заплатил за Победу самую высокую цену и умирал самой страшной смертью? По признанию фронтовиков: «К танкистам особое отношение – гибли они страшно. Если танк подбивали, а подбивали их часто, это была верная смерть: одному-двум, может, еще и удавалось выбраться, остальные сгорали заживо».
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Роман Робера Мерля «Уик-энд на берегу океана», удостоенный Гонкуровской премии, построен на автобиографическом материале и описывает превратности солдатской жизни. Эта книга — рассказ о трагических днях Дюнкерка, небольшого приморского городка на севере Франции, в жизнь которого так безжалостно ворвалась война. И оказалось, что для большинства французских солдат больше нет ни прошлого, ни будущего, ни надежд, а есть только страх, разрушение и хаос, в котором даже миг смерти становится неразличим.
Как-то раз одуревшие с голодухи десантники старательно опустошили местную дынную бахчу, и афганские крестьяне не преминули тотчас пожаловаться командованию. Чтобы замять инцидент, убытки дехканам компенсировали большой партией армейского сухпайка. Спустя некоторое время «Голос Америки» сообщил, что «рашен коммандос травят мирное население Афганистана бактериологическим оружием». Весь гарнизон сутки по земле катался от смеха… Война, как ни странно, это не только страх, смерть, кровь. Это еще и забавные, веселые, невероятные истории, которые случались с нашими бойцами и поддерживали в них светлую надежду на то, что война закончится, придет долгожданный мир и они вернутся домой живыми…
Это не детектив, не фантазия, это правдивый документ эпохи. Искрометные записки офицера ВДВ — о нелегкой службе, о жестоких боях на афганской земле, о друзьях и, конечно, о себе. Как в мозаике: из, казалось бы, мелких и не слишком значимых историй складывается полотно ратного труда. Воздушно-десантные войска представлены не в парадном блеске, а в поте и мозолях солдат и офицеров, в преодолении себя, в подлинном товариществе, в уважительном отношении к памяти дедов и отцов, положивших свои жизни «за други своя»…
Это была война, и мы все на ней были далеко не ангелами и совсем не образцовыми героями. Осталось только добавить, что этот рассказ не исповедь и мне не нужно отпущение грехов.
Наконец-то для сержанта-десантника Сергея Прохорова, сражавшегося в Афгане, наступил заветный дембель! Конец войне… Но по досадной случайности Сергей не попадает в списки дембелей, улетающих домой первой партией. Что же делать? На ловца, как говорится, и зверь бежит. На кабульском аэродроме Прохоров встречается с прапорщиком Костроминым, который обещает помочь. Для этого сержанту надо нелегально проникнуть на борт «Черного тюльпана», а на подлете к Ташкенту спрыгнуть с парашютом, прихватив с собой контейнер с посылкой для мамы прапорщика.