Над горящей землей - [66]

- Так и я ведь тоже иду домой! Тоже выполнил только "полетик".

- Верно. Но из-за кого? Из-за меня. Если бы ты летал со своим летчиком, а не со мной, ты сделал бы три-четыре полета, а то и больше. Разве не так?

- Вообще-то, наверное, так, - помедлив, отвечает Гашков. - Нам ведь планировалось два полета, почему же один отменили? Непонятно.

На следующую ночь Тамара выполнила два полета. Один в самом начале, второй уже в конце ночи, под утро. И оба полета с Гашковым. Но кроме нее он еще трижды летал со своим летчиком. И Тамара твердо решила, что командир полка не доверяет ей, сомневается в ее летных способностях, мастерстве, мужестве. Поэтому и не пускает ее с другим, менее опытным штурманом.

Полк не летал три ночи - шли дожди, над районом висела низкая облачность. На четвертую ночь командир запланировал Тамаре три полета, но едва она выполнила первый, как случилась беда - один из экипажей был сбит зенитным огнем противника. Она узнала об этом сразу же после посадки. У нее заныло в груди, но она сдержалась, не показала, как ей тяжело, а когда ее самолет, пилотируемый другим летчиком, снова поднялся в небо, ушла в темноту и дала волю слезам. Она оплакивала и только что погибших товарищей, и себя, так внезапно осиротевшую с гибелью мужа, и дочку, оставшуюся без отца.

Когда ее самолет возвратился и снова был подготовлен к полету, Тамара, соблюдая очередь, снова села в кабину с твердой решимостью выполнить боевую задачу. Она уже приготовилась к запуску мотора, но прибежал посыльный и сказал, что командир полка распорядился передать машину другому пилоту.

Нет ничего обиднее, когда летчик получает распоряжение уступить свой самолет кому-то другому. Даже если более опытному, старшему, даже если кому-то из командиров. И действительно, на самолете Тамары полетел командир другой эскадрильи - его самолет из боя пришел неисправным. Но Тамара не обиделась, она обеспокоилась. Для комэска самолет могли отобрать у любого из летчиков, отобрали же у нее.

На следующий день Тамара пришла к командиру полка. Надо поговорить, выяснить то, что волнует, не дает спокойно жить и работать. Оказалось, командир ее ждал,

- Обязательно надо, - сказал он.- По душам. Откровенно. По-человечески.

Они говорили долго, и последнее слово было за командиром:

- Не могу, Константинова, сил моих больше нет. Посылая вас на задание, посылаю в огонь, а если точнее, на возможную смерть. Сколько людей погибло! И вчера не вернулось двое. Случись подобное с вами, всю жизнь буду казниться. У вас же дочурка. Она потеряла отца. Не могу, чтобы в нашем полку она потеряла и мать. Поймите, не могу. И не допущу!

- Что же мне делать? - спросила Тамара в отчаянии.

- Я созвонился с начальством, попросил перевести вас из полка. Мне обещали. Будете служить в эскадрилье связи, там тоже У-2. Все решено, Константинова, приказ о назначении будет подписан на днях.

Эскадрилья связи - на том же Волховском фронте. В эскадрилье, как и в полку легких ночных бомбардировщиков, только мужчины, вернее, молодые ребята. И тот же У-2. Пожалел Тамару командир ночного полка, не хотел посылать под огонь, на риск и смерть, а получилось как в известной пословице: из огня да в полымя. На бомбежку она теперь не летает. Она развозит секретную почту, офицеров связи, иногда больших командиров, но все это близ линии фронта.

Если раньше, летая бомбить врага, Тамара опасалась только зениток, то теперь за ней охотятся истребители. Если раньше она летала только в темное время и ночь была ее надежным союзником, то теперь, когда она летает лишь в светлое, день, особенно солнечный, яркий, стал ее недругом. Так же, как раньше, когда она возила боеприпасы. Только раньше, услышав гул моторов вражеских истребителей, она могла укрыться вместе с автомашиной в лесу, а теперь в лесу не укроешься и спасение только в одном - не попадаться фашистам на глаза. А как это сделать, если они на каждом шагу? Дважды она уже приходила домой на изрешеченном самолете.

Доставить в назначенный час секретный пакет, избежав при этом встречи с истребителями, или, встретившись с ними, благополучно от них уйти - это искусство. Но Тамаре это искусство не по душе. Не по душе ей такие полеты, когда надо скрываться, маскироваться и прятаться. Не по душе ей и легкокрылый У-2. Она уже чувствует, что нужен ей боевой самолет, нужно оружие, чтобы она могла рассчитаться с врагом за все, что накипело в душе. За потерянного мужа, за погибших товарищей по эскадрилье, за разбитый родной город Калинин...

Об этом она и сказала Мишуткину, своему товарищу, летчику эскадрильи связи.

- Ты знаешь, у нас с тобой одни и те же заботы. Я тоже мечтаю отсюда уйти, - признался Мишуткин.

- Куда же? И каким образом?

- По разнарядке уйти в какой-нибудь учебно-тренировочный полк, там переучиться на боевой самолет, а оттуда - на фронт по назначению.

- И это возможно?

- Конечно.

- А почему же ты раньше не использовал эту возможность?

- Не знал. Разнарядки в эскадрилью приходят, но командир их скрывает, не хочет отпускать летчиков. Об этом мне сказал товарищ, который служит в штабе дивизии, он и предупредит меня, когда придет разнарядка очередная.