Нацисты - [37]

Гитлер, разумеется, не видел в своих намерениях ничего дурного. Устранение любой потенциальной угрозы для своего государства, которую, несомненно, представляла Чехословакия благодаря своему географическому положению, имело исключительную важность – теперь германская армия могла продолжить продвижение на восток. И все же оставалось еще одно препятствие – у Германии по-прежнему не было общей границы с Россией. На пути дальнейшей экспансии стояла еще одна страна, которая извлекла выгоду из Версальского соглашения, – Польша.

Парадоксально, но для захвата Польши, в результате которого и разгорелась Вторая мировая война, у Гитлера имелись хотя бы какие-то разумные основания, чего не скажешь о притязаниях на Прагу и остальные чехословацкие земли. Гданьск – бывший немецкий город Данциг – согласно положениям Версальского договора стал вольным городом, а Польский, или иначе Данцигский, коридор отделил германский анклав Восточная Пруссия от основной территории Германии. Так что как раз в этом случае действительно можно было говорить о восстановлении справедливости.

Вначале Риббентроп обратился к полякам с требованием о возвращении Данцига и прилегающих территорий Польского коридора, на которых рейх планировал построить железную дорогу между Восточной Пруссией и Германией. Тут Гитлер и встретил сопротивление. 31 марта 1939 года англичане и французы гарантировали сохранность границ Польши. Получив поддержку мировой общественности, поляки твердо решили не идти на компромисс. 1939 год стал для Советского Союза переломным. Если бы Сталин пошел на союз с Великобританией, то, рискнув развязать конфликт мирового значения, Германия вынуждена была бы вести войну на два фронта. Однако попытки англичан договориться с Советским Союзом ни к чему не привели – как по идеологическим, так и по исключительно практическим причинам (Сталин провел чистку в рядах своих офицеров, и потому Красную Армию рассматривали как военную силу третьего сорта). Сталин не хотел начинать навязываемую ему всеми войну, которая не принесла бы ему лично никакой пользы. И тогда нацисты сделали то, что Манфред фон Шредер называет сегодня «смелым» и «гениальным» ходом, – заключили собственное соглашение с Советским Союзом, своим величайшим идейным врагом.

Германское Министерство иностранных дел отметило исключительную важность речи Сталина, которую тот произнес в знак отказа от сотрудничества с Великобританией. Он объявил тогда, что «не позволит поджигателям войны, которые хотят, чтобы кто-то другой сделал за них грязную работу, вовлечь нашу страну в конфликт».

«Это был поворотный момент, – рассказывает Ганс фон Герварт, служивший тогда дипломатом в германском посольстве в Москве. После знаменательной речи Сталина Германия и Советский Союз начали переговоры об укреплении экономических связей между двумя государствами. Летом Риббентроп с благословения Гитлера форсировал переговоры и 23 августа заключил с СССР политический договор – Пакт о ненападении. На первый взгляд такое соглашение кажется невероятным – оно полностью противоречило взглядам как Гитлера, критически относившегося к идеологии Советского Союза, так и Сталина, который в свою очередь с подозрением относился к нацистскому режиму. Однако в этом пакте был секретный параграф, мало кому известный в то время. Именно в нем крылась разгадка, почему обе эти державы, жадные до военных трофеев, заключили соглашение, противоречащее их естественным национальным интересам. Ганс фон Герварт своими глазами видел секретный протокол, согласно которому Гитлер «обещал вернуть Советскому Союзу все, что тот потерял в Первой мировой войне. Разумеется, подобных обещаний не могли дать ни Франция, ни Великобритания, поскольку тогда им пришлось бы пожертвовать независимостью Прибалтики, Польши и даже, возможно, Финляндии».

Ганс фон Герварт совершенно четко осознавал грядущие последствия Пакта о ненападении. «Мы уже проиграли войну, – сообщил он тем летом своим коллегам. – Уверен, к нашим противникам примкнут американцы, и мы в любом случае потерпим крах». Но мнение Ганса фон Герварта разделяли очень и очень немногие. Для большинства пакт о ненападении с Советским Союзом стал настоящим переворотом в международной политике. Британия и Франция поняли, что совсем скоро нацисты перейдут в наступление, и первой их мишенью станет Польша. Сам Гитлер, если верить протоколу заседания, который вел адмирал Вильгельм Канарис (глава абвера, органа военной разведки и контрразведки германского верховного командования), выступил перед своими военачальниками с таким сообщением: «Теперь Польша очутилась в безвыходном положении… Заявление о соглашении с Россией ошеломило весь мир. Его важность невозможно переоценить. Сталин также считает, что общий политический курс пойдет на пользу обеим нашим державам. Для Польши последствия нашего сотрудничества будут невообразимыми»²⁴.

На собрании в Берхтесгадене 22 августа 1939 года Гитлер предстал в наистрашнейшем своем облике. В тот день он связал воедино все положения нацистской идеологии: исключительность «права сильного» («Борьба не на жизнь, а на смерть… Противники слабее нас, это недочеловеки!»), важность мужества всех и каждого («Наши бойцы – не машины, а люди, из плоти и крови») и полный отказ от таких «второстепенных» ценностей, как жалость и сострадание («Замкните ваши сердца для жалости. Свирепствуйте!»).