Нацистская пропаганда против СССР - [81]

Возвратимся к заключенным. Выходя от врача, они опять строятся в четверки и с руками по швам ожидают, пока освидетельствуют последнего. Когда он вышел и стал в строй, снова раздаются команды по построению, поверке, и «освидетельствованных» ведут обратно в барак.

Обыск. Пока заключенные пулей влетают на нары и под нары, начальник внутренней охраны позвонил командиру учебного взвода: прибывшая партия готова. В учебном взводе отработавшие в ОГПУ (т.е. уже негодные для работы) и поступившие в военизированную охрану СЛОНа чекисты-надзиратели проходят «специальную подготовку». Старые чекисты, они свое дело знают хорошо, но «работа» в СЛОНе – «специфическая работа», – говорит слоновское начальство, а потому их проводят через переподготовку в учебном взводе. Там чекисты-надзиратели учатся организовывать и ставить на должную высоту внутреннюю и внешнюю охрану заключенных, принимать вновь прибывающие партии заключенных, конвоировать их, производить обыски... Последнему искусству надзиратели учатся над прибывающими в СЛОН заключенными. Обыск – самое любимое занятие чекиста.

Попадающий в лапы ОГПУ советский «гражданин» обыскивается десятки раз, прежде чем попадает в СЛОН: когда его арестовали дома – произвели обыск; привели к коменданту – обыскали; перед посадкой в камеру опять обыскали, он ждет от коллегии ОГПУ своей порции срока, чекисты, все время тренируясь, несколько раз делают летучие обыски; перевели его для отправки в СЛОН, в тюрьму – там тоже обыскали перед отправкой в СЛОН; в пересыльных тюрьмах его тоже обыскивают; на Поповом острове над ним учатся делу обыска чекисты-надзиратели из учебного взвода; и, когда он, наконец, прибудет на командировку, его там прежде всего опять обыщут.

Надо самому быть на Поповом острове, чтобы иметь представление об обыске, производимом чекистами-надзирателями из учебного взвода. Часа три-четыре обыскиваются заключенные, а каждый в отдельности минут тридцать – сорок. Чекисты рассматривают каждую тряпку, каждую бумажку. «Сними штаны», «сними сапоги», «открой рот», «подними руки», «покажи уши», – то и дело слышится команда чекистов-надзирателей. Приходилось наблюдать: выдерет чекист у заключенного откуда-нибудь клочок исписанной бумажки и «читает», – а сам ни аза, ни буки не знает и часто бумажонку держит низом вверх.

– Ты что это? Контрреволюцию разводишь в своих писаниях? – шипит он на владельца бумажонки.

– Это, гражданин начальник, я писал во ВЦИК прошение о пересмотре моего дела. Мне, гражданин начальник, ни за что дали десять лет. У нас в деревне был колхоз, а потом он чего-то загорелся...

– Не разговаривать! Забыл, где находишься? Не знаешь – никаких бумаг держать нельзя?..

Никаких справок – даже о болезни; никаких прошений, ни ВЦИКу, ни ОГПУ заключенный СЛОНа при себе держать не имеет права. Все это обыскивающими чекистами-надзирателями отбирается и передается в ИСО, которое никогда и ничего заключенным назад не возвращает.

Первая работа. Из вагонов заключенных высадили, когда уже совсем стемнело (это на Поповом острове всегда так делается); до Кемьперпункта они шли не менее получаса; во дворе их муштровали не менее одного часа; в бараке 3-й карантинной роты – не менее двух часов; на освидетельствовании они были тоже не менее двух часов; обыск длился 3 – 4 часа. Когда обыск окончился, время подходит к утру.

– Вылетай пулей, за получением хлеба! – раздается зычная команда.

Заключенные, изголодавшиеся во время следования по этапу, радостно «вылетают» за получением 400 грамм черного и сырого хлеба... Через несколько минут раздается новая радостная команда – за получением кипятка! Заключенные бегом становятся в длинную очередь. Те, кто не захватил с собой из дому кружку, не могут, однако, выпить слоновского «чая», то есть принесенного в грязных деревянных ушатах голого кипятка: никогда и ни один заключенный, сколько существует СЛОН, не получал в нем ни кружки, ни ложки, ни чашки. Сколько раз приходилось видеть: заключенные получали «обед» (сваренную на воде, без масла пшенную кашу) в подол грязного пиджака или шапку; кипяток набирали в поднятые где-нибудь около уборной ржавые консервные банки; не имея ложек, они прямо руками запихивали себе в рот слоновское пшено или чечевицу... Они мало тогда походили на людей – грязные, вшивые, худые, в рваной и грязной одежде, в изорванных лаптишках, голодные, всего боятся... Чекисты-надзиратели прозвали их поэтому «шакалами».

Не успеют заключенные съесть свой хлеб и выпить кипяток, как их уши режет новая команда: «Вылетай пулей на работу!» Дальше опять построение, опять «справа по порядку номеров рассчитайсь!». Опять муштровка, опять поверка. Когда они заканчиваются, комвзводов передают заключенных нарядчикам работ. Нарядчики – это бывшие мелкие советские служащие, попавшие в СЛОН за должностные преступления. До заключения все они сотрудничали с ОГПУ, теперь сотрудничают с его отпрыском в СЛОНе – ИСО.

Если, сотрудничая с ОГПУ, они часто не были ревностными, то в СЛОНе они работают для ИСО «на большой палец», как говорят чекисты: они ежедневно пишут в ИСО доносы о «преступлениях» заключенных. На одного они пишут, что он «симулирует»; на другого – что он оказывает «блат» (т.е. послабление); на третьего – что он здоровый, а имеет вторую категорию трудоспособности; на четвертого – что он при выгрузке картофеля «украл целый килограмм» и «втихую» сварил и сожрал его... В результате ИСО отправляет десятки и сотни заключенных на штрафные командировки... Нарядчики, а также слоновские десятники являются двигательными нервами СЛОНа. С нарядчиками, десятниками и чекистами-надзирателями заключенные идут на работы: кто на разгрузку прибывших для северолесовского лесопильного завода «баланов» (бревен); кто на самый завод, от которого СЛОН за их работу получает деньги; кто на погрузку идущего на остров Соловки парохода «Глеб Бокий» (назван по имени начальника спецотдела). Целый день слышны их однообразные громкие крики: «Раз, два, взяли!.. Раз, два, взяли!.. Друуужней, взяли!..»