Начинается ночь - [78]
Разве бы он не бросил ее, если бы Миззи только кивнул?
Но сейчас он хочет только одного — вырвать из себя все, что скопилось у него внутри, и лечь спать. А потом проснуться, и чтобы вокруг была прежняя невозможная жизнь. Да, именно этого он и хочет.
— Наверное, мы можем попробовать, — в конце концов говорит она.
Он кивает.
Может быть, только это и нужно? Только это на самом деле и важно: уметь сочувствовать, любить, прощать?
Нет, все не так просто: способность заботиться о другом, способность представлять себе, что значит быть другим — лишь часть этой бесконечной путаницы. Это важно для каких-нибудь святых (если такие существа как святые вообще бывают на свете), но это только одна сторона жизни — непонятной, дурацкой, удивительной жизни.
И тем не менее. Это больше чем ничего.
Ребекка уже не Галатея и не Олимпия. Время грабит нас, не внемля нашим мольбам о пощаде. Вот ее усталое лицо, вот ее будущее лицо, бледное и опустошенное, возникающее каждое утро, лицо, которое (так же как и лицо самого Питера) будет все меньше и меньше способно вызывать энтузиазм даже у такого злосчастного женолюба, как Майк Форт, или такого самовлюбленного интригана, как Миззи. К ее потному бледному лбу пристала прядь темных волос.
Сейчас они больше всего похожи на двух незнакомцев, оказавшихся вместе на какой-то богом забытой станции и радующихся уже тому, что им хотя бы тепло.
Кружатся и бьются в стекло маленькие сероватые снежинки.
Питер смотрит на летящий снег. О, маленький человек, ты разрушил свой дом не какой-то пламенной страстью, а тривиальным невниманием. Ты, имевший наглость возомнить себя опасным, виновен не в эпических злодеяниях, а в мелких пакостях. Жалкий человек, ты даже не пытался представить себе, что думают и чувствуют другие.
Где-то там по ту сторону стекла Бетт Райс с бокалом вина в руке хохочет сейчас со своим мужем. Миззи высоко в небе смотрит на крохотном экранчике романтическую комедию, на коленях у него — открытая "Волшебная гора". Би вынимает лед из морозилки в своем гостиничном баре, думая о том, как ей все надоело и не пора ли отправиться в путешествие или хотя бы просто в короткую поездку, чтобы сменить обстановку. Юта стоит у окна в своей спальне, курит и представляет себе чистый белый прямоугольник холста.
Снег падает в вазу в саду Кэрол Поттер, на ее клумбы с лекарственными травами, на лепестки душицы. Пустой сад замирает под белым покровом, серебристые нити свиваются и развиваются в темноте.
Этого никто не видит. Мир занят тем же, чем всегда: демонстрирует себя себе самому, и ему нет никакого дела до всяких второстепенных персонажей-призраков, которые приходят и уходят, тревожатся и боготворят, чистят гравиевые дорожки, а иногда создают сад камней, бронзового юношу или вазу, чтобы снегу было куда падать.
Это последний снегопад в этом году. С завтрашнего дня — стабильное потепление, уже совсем скоро лопнут маленькие твердые завязи на тисовых деревьях Поттеров и из них покажутся цветы.
А сегодня, этой холодной ночью, Питер с Ребеккой — в их знакомой спальне.
Что-то поднимается в душе у Питера. Он сам как будто поднимается и повисает в воздухе. Такое ощущение, что чья-то невидимая рука вырывает из него какой-то сорняк — он чувствует, как из него выходят корни, тонкие как волоски. Его вынимают из него самого, выколупывают из оболочки грустного, неудовлетворенного человека, этой куклы с небрежно намалеванными глазами в дешевом костюме из полиэстера. Да, он — анекдотическая фигура, но все-таки, несмотря ни на что, он еще и (Боже, смилуйся надо мной) страж и слуга любви, и его земные прыжки и выкрутасы были — пусть глупой и неуместной — жертвой божеству. Он видит, как кружится снег, видит комнату так, словно заглядывает в нее откуда-то снаружи, небольшую спальню с окном, заштрихованном снегом, их нынешнее скромное, но прочное жилище, их (его с женой) дом, пока другие не пришли на их место. Если бы он умер или просто вышел и растворился в темноте, ощущала бы Ребекка его продолжающееся присутствие? Скорее всего, да. Они слишком далеко зашли вместе. Они старались, и у них ничего не получалось, и они снова старались и опять проваливались, и, наверное, если подумать, им не остается ничего другого, как попробовать еще раз.
Он смотрит на нее. Она как будто светится изнутри своей печали, изможденная и потрясающая, присутствующая здесь сейчас каждой клеточкой своего существа, — вот ее бледный просторный лоб и разлет бровей Афины Паллады; вот ее серые живые глаза, твердо очерченный волевой рот; сильный, почти мужской подбородок… Она здесь, вот здесь. И выглядит так, как выглядит. Она — не потускневшая копия себя прежней, она такая, какая есть. Издерганная и опустошенная, ни на кого не похожая, единственная.
— Что ты думаешь? — говорит она.
Вот ее голос, низкий для женщины, немножко скрипучий, как бы шероховатый, словно кто-то рисует палкой на песке. Прислушавшись, можно и сегодня различить призвук прежнего ричмондского акцента, сглаженный многими годами до легкого удивленного повышения интонации, придающей слову "думаешь" джазовый обертон.
Роман-путешествие во времени (из 60-х в 90-е) и в пространстве (Кливленд-Нью-Йорк-Финикс-Вудсток) одного из самых одаренных писателей сегодняшней Америки, лауреата Пулицеровской премии за 1999 г. Майкла Каннингема о детстве и зрелости, отношениях между поколениями и внутри семьи, мировоззренческой бездомности и однополой любви, жизни и смерти.
«Плоть и кровь» — один из лучших романов американца Майкла Каннингема, автора бестселлеров «Часы» и «Дом на краю света».«Плоть и кровь» — это семейная сага, история, охватывающая целый век: начинается она в 1935 году и заканчивается в 2035-м. Первое поколение — грек Константин и его жена, итальянка Мэри — изо всех сил старается занять достойное положение в американском обществе, выбиться в средний класс. Их дети — красавица Сьюзен, талантливый Билли и дикарка Зои, выпорхнув из родного гнезда, выбирают иные жизненные пути.
Майкл Каннингем (р. 1953) – американский писатель, лауреат Пулицеровской премии за 1999 год.Как устроено время? Как рождаются книги? Как сцеплены между собой авторские слова-сны? Как влияют события (разнесенные во времени и пространстве) на слова, а слова – на события? Судьба Вирджинии Вулф и ее «Миссис Дэллоуэй». Англия 20-х и Америка 90-х. Патриархальный Ричмонд, послевоенный Лос-Анджелес и сверхсовременный Нью-Йорк. Любовь, смерть, творчество. Обо всем этом и о многом другом в новом романе Майкла Каннингема «Часы» (Пулицеровская премия за 1999 г.).
Майкл Каннингем, один из талантливейших прозаиков современной Америки, нечасто радует читателей новыми книгами, зато каждая из них становится событием. «Избранные дни» — его четвертый роман. В издательстве «Иностранка» вышли дебютный «Дом на краю света» и бестселлер «Часы». Именно за «Часы» — лучший американский роман 1998 года — автор удостоен Пулицеровской премии, а фильм, снятый по этой книге британским кинорежиссером Стивеном Долдри с Николь Кидман, Джулианной Мур и Мерил Стрип в главных ролях, получил «Оскар» и обошел киноэкраны всего мира.Роман «Избранные дни» — повествование удивительной силы.
Герои романа “Снежная королева” – братья Баррет и Тайлер, истинные жители богемного Нью-Йорка, одинокие и ранимые, не готовые мириться с утратами, в вечном поиске смысла жизни и своего призвания. Они так и остались детьми – словно герои сказки Андерсена, они блуждают в бесконечном лабиринте, пытаясь спасти себя и близких, никого не предать и не замерзнуть. Особая роль в повествовании у города, похожего одновременно на лавку старьевщика и неизведанную планету, исхоженного вдоль и поперек – и все равно полного тайн.
В сказках Майкла Каннингема речь идет о том, что во всем нам известных сказках забыли упомянуть или нарочно обошли молчанием. Что было после того, как чары рассеялись? Какова судьба принца, с которого проклятье снято, но не полностью? Как нужно загадывать желания, чтобы исполнение их не принесло горя? Каннингем – блистательный рассказчик, он умеет увлечь читателя и разбудить фантазию. Но будьте осторожны – это опасное приключение.
Фантасмагория. Молодой человек — перед лицом близкой и неизбежной смерти. И безумный мир, где встают мертвые и рассыпаются стеклом небеса…
Сборник сказок, повестей и рассказов — фантастических и не очень. О том, что бывает и не бывает, но может быть. И о том, что не может быть, но бывает.
В книге собраны истории обычных людей, в жизни которых ворвалась война. Каждый из них делает свой выбор: одни уезжают, вторые берут в руки оружие, третьи пытаются выжить под бомбежками. Здесь описываются многие знаковые события — Русская весна, авиаудар по обладминистрации, бои за Луганск. На страницах книги встречаются такие личности, как Алексей Мозговой, Валерий Болотов, сотрудники ВГТРК Игорь Корнелюк и Антон Волошин. Сборник будет интересен всем, кто хочет больше узнать о войне на Донбассе.
Жизнь Гофмана похожа на сказки, которые он писал. В ней также переплетаются реальность и вымысел, земное и небесное… Художник неотделим от творчества, а творчество вторгается в жизнь художника.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.
Жизнь подростка полна сюрпризов и неожиданностей: направо свернешь — друзей найдешь, налево пойдешь — в беду попадешь. А выбор, ох, как непрост, это одновременно выбор между добром и злом, между рабством и свободой, между дружбой и одиночеством. Как не сдаться на милость противника? Как устоять в борьбе? Травля обостряет чувство справедливости, и вот уже хочется бороться со всем злом на свете…
Алексей Моторов — автор блестящих воспоминаний о работе в реанимации одной из столичных больниц. Его первая книга «Юные годы медбрата Паровозова» имела огромный читательский успех, стала «Книгой месяца» в книжном магазине «Москва», вошла в лонг-лист премии «Большая книга» и получила Приз читательских симпатий литературной премии «НОС».В «Преступлении доктора Паровозова» Моторов продолжает рассказ о своей жизни. Его студенческие годы пришлись на бурные и голодные девяностые. Кем он только не работал, учась в мединституте, прежде чем стать врачом в 1-й Градской! Остроумно и увлекательно он описывает безумные больничные будни, смешные и драматические случаи из своей практики, детство в пионерлагерях конца семидесятых и октябрьский путч 93-го, когда ему, врачу-урологу, пришлось оперировать необычных пациентов.
Автор книг о Джобсе и Эйнштейне на сей раз обратился к биографии титана Ренессанса — Леонардо да Винчи. Айзексон прежде всего обращает внимание на редкое сочетание пытливого ума ученого и фантазии художника. Свои познания в анатомии, математике, оптике он применял и изобретая летательные аппараты или катапульты, и рассчитывая перспективу в «Тайной вечере» или наделяя Мону Лизу ее загадочной улыбкой. На стыке науки и искусств и рождались шедевры Леонардо. Леонардо был гением, но это еще не все: он был олицетворением всемирного разума, стремившегося постичь весь сотворенный мир и осмыслить место человека в нем.
«Правда о деле Гарри Квеберта» вышла в 2012 году и сразу стала бестселлером. Едва появившись на прилавках, книга в одной только Франции разошлась огромным тиражом и была переведена на тридцать языков, а ее автор, двадцатисемилетний швейцарец Жоэль Диккер, получил Гран-при Французской академии за лучший роман и Гонкуровскую премию лицеистов. Действие этой истории с головокружительным сюжетом и неожиданным концом происходит в США. Молодой успешный романист Маркус Гольдман мается от отсутствия вдохновения и отправляется за помощью к своему учителю, знаменитому писателю Гарри Квеберту.
После «Правды о деле Гарри Квеберта», выдержавшей тираж в несколько миллионов и принесшей автору Гран-при Французской академии и Гонкуровскую премию лицеистов, новый роман тридцатилетнего швейцарца Жоэля Диккера сразу занял верхние строчки в рейтингах продаж. В «Книге Балтиморов» Диккер вновь выводит на сцену героя своего нашумевшего бестселлера — молодого писателя Маркуса Гольдмана. В этой семейной саге с почти детективным сюжетом Маркус расследует тайны близких ему людей. С детства его восхищала богатая и успешная ветвь семейства Гольдманов из Балтимора.