Начинаем жить - [2]

В этом было что-то донельзя унизительное. Обидное. Несправедливое.

Несправедливое, потому что свою молодость Ангелина Васильевна отвоевывала в нелегкой борьбе и отвоевала немало. Фигуру, например. Со спины до сих пор принимают за девочку. Только тот, кто уже прошел большую часть дистанции, именуемой жизнью, знает, что не многим удается не растратить молодость по дороге. Геле удалось, она одолела немалую гору лет и выглядела прекрасно. Но вдруг на вершину, куда она добиралась пешком, напрягая силы, сбивая ноги, обдирая локти, доставили на вертолете свежевылупленную красавицу и воочию показали тщету всех ее усилий!

Дима смотрел на мать, ожидая одобрения. Ничего другого он не ожидал — Милочка была совершенством! Красивая, доброжелательная, выдержанная, с безупречными манерами, она всюду и всегда умела быть на месте, а его мамочка, как никто, ценила такт и воспитанность. Не могла мамуля не оценить его выбор.

Глупый Дима! Геле было бы куда легче с небезупречной невестой. Ядовитые уколы в адрес невестки целительны для душевного здоровья свекрови, ведь она не радуется: появилась дочь; она в ужасе — потеряла сына!..

Геля беседовала с Милой с той преувеличенной любезностью, которая сразу предупреждает: имей в виду, мы не сблизимся с тобой никогда! Девушка поняла ее с первого слова, отвечала почтительно, но не могла не намекнуть: расстановка сил поменялась, ваш сын за меня в огонь и в воду.

Дима мало что уразумел в женской стратегии и тактике, но, безусловно, многое почувствовал, внутренне сбился, растерялся, огорчился, смотрел то на мать, то на Милочку и настойчиво твердил обеим, что вместе они заживут очень дружно. Маму он оставлять не хотел, полагая, что той без него будет одиноко.

При Диминых словах о дружной жизни Милочка огляделась, и Геля увидела ее глазами свой привычный домашний порядок. Пыль вытерта, но кое-где. Обои тоже кое-где замаслились, а кое-где и подрались. На столе навалом газеты и журналы, на стульях одежки, на подоконнике чего только не понаставлено, возле тахты в пепельнице полно окурков и чашка стоит с недопитым кофе. Она тут же разозлилась и обиделась еще больше. Разумеется, домом она не занимается. Только этого не хватало! При ее-то работе она бы еще терла, мыла, делала ремонты! Смешно! И вообще она не мещанка! «В чьем доме ни сориночки, тот скучен на перинушке!» Мещанству — бой! Геля почувствовала, что в силах побороться за Диму, и стала еще любезнее. Они попили вместе кофейку на кухне, побеседовали о последних новостях в искусстве. Из беседы стало ясно, что Мила за новостями не следит, и это ей тоже было деликатно поставлено на вид. В интеллигентном доме… Потом Дима пошел провожать свою девушку.

На следующее утро Геля сказала сыну, что невеста его — прелесть. Тот расцвел. Но и спешить некуда, добавила мамочка, пусть поживут, притрутся, там видно будет. Работа у него ответственная, вряд ли найдется время по «Ашанам» ездить, набивать жратвой холодильник и по воскресеньям пылесосить. Милочки-кошечки обычно с такими коготками, что ой-ой-ой!

— Да я съезжу в любой «Ашан» с удовольствием, — добродушно отозвался сын. — Милочка, знаешь, как готовит? Пальчики оближешь, а от сосисок и сухомятки у меня давно живот болит.

Геля увидела в сухомятке скрытый упрек, он у нее сразу стал комом в горле, она поджала губы, однако тут же улыбнулась: сейчас не время выяснять отношения. Но на душе у нее еще яростнее заскребли кошки.

— Да, Милочка твоя — прелесть, — повторила она. — Жаль, что ничем не интересуется. Хотя это и понятно, она из мещанской, ограниченной семьи. Там на тебе будут воду возить. Быт заест. Позабудешь обо всех творческих полетах.

Сказала, как отрезала. И ушла в другую комнату. Не сомневаясь, что нанесла сопернице серьезный удар. Мещанка! Что может быть постыднее?!

Но невеста была не первой, а последней, и самой горькой, каплей, переполнившей чашу Гелиных бед. Неприятности начались значительно раньше. Уже по весне она поняла, что потеря работы не за горами. На киностудии тоже появились молодые и шустрые. И сразу стало ясно, что бегают они куда быстрее Гели. Хорошо бы только бегали! Они быстрее добывали информацию, быстрее ориентировались, быстрее выходили на нужных людей, они даже быстрее с ними договаривались. Правда, потом дело все равно не обходилось без Гели, она до тонкостей знала, как снимают кино, — умела подстраховать, организовать, сгладить шероховатости, уладить конфликт. На студии ценили ее опыт, дипломатичность, обаяние. Однако Геля чувствовала: не сегодня завтра ее дипломатия тоже никому не понадобится. Народ погрубел, попрямел и своей хамоватой нахрапистостью будет достигать цели скорее, чем любыми дипломатическими ухищрениями. Она поняла, что пора готовить пути отступления. Геля решила уйти с гордо поднятой головой и раньше, чем попросят. Тыл у нее был прочный — преданный сын с хорошим заработком. И вдруг сюрприз. Дурацкий. Неожиданный. В надежном тылу диверсия, там приготовился окопаться извечный враг — невестка. Вот только, спрашивается, зачем Димуле жениться? Брак — это так несовременно. Если честно, мужчины никогда и не стремились к браку. Но кому так уж хочется, сейчас придумали — гостевой. Парочка встречается, развлекается, отдыхает, веселится, и никаких тебе хомутов на шее. Мысль о женитьбе принадлежит, разумеется, Милочке, лишний раз свидетельствуя о ее ограниченности и мещанстве. Нет сомнения, что девица задумала захомутать Димитрия, сесть на шею, погонять в хвост и в гриву. А он так доверчив, неопытен. Юнец, желторотик. Едва за тридцать перевалило. Но мать всегда на страже интересов сына. Она сумеет объяснить Димуле, как все обстоит на самом деле. Он в опасности! Ослеп. Потерял бдительность. Толкует, как они прекрасно заживут втроем. Они, видите ли, будут о ней заботиться. Да нет! Эта Милочка навесит на них обоих кучу забот! Потребует для начала ремонт, перевернет вверх дном квартиру. Геле никогда уже не быть у себя хозяйкой. По квартире будет ходить Милочка с тряпкой и следить, где оставила Геля чашку с кофе и окурок! Потом начнет бороться с курением. Если младенец появится — наверняка!