Начфин - [2]

И вот перед нами Шелонь. Не широкая, не глубокая, но вброд не перейдешь. А вода речная совсем коричневая, как кофе без молока. Берега тут очень крутые. С берега на берег повис игрушечный мостик, а по нему фланкирующим огнем фашистские пулеметы режут, да так, что от резных перилец щепки в воду летят.

- Ложись! - скомандовал начфин.

Легли. И опять встали. Сквозь толстые стекла очков мой начальник глядит на меня вопросительно и тревожно: "Что делать?" В ответ я молча пожимаю плечами.

- Но ведь надо же идти, черт возьми!

- Надо, - соглашаюсь.

- Может быть, обойдем? Правее возьмем? Или левее?

- Не знаю. Карта у вас есть? - интересуюсь.

- Да откуда? Что я, строевик, что ли?

- Так как же обходить наобум? К фрицам запросто затешемся...

- Да-а, - неопределенно протянул начфин - и к разведчику: - Веди на другую переправу.

- Другой нет.

- Так как же наши-то переправляются?

- Днем никак. Только ночью.

Я не верю и вступаю в разговор:

- А если вот приспичит, как нам сейчас?

Разведчик невозмутим:

- А коль приспичит - так вплавь. Пули-то воды не достают!

Тут и я соображаю, что свинцовые струи текут только по полотну мостика, а речную гладь - мертвое пространство - берега укрывают. "Вплавь так вплавь", - решаю я, не советуясь с начальством. Передаю свой облегченный кавалерийский карабин разведчику и протягиваю руки к портфелю:

- Давайте перевезу. Я хорошо плаваю.

- Ой, нет! - Начфин заключает свое сокровище в охапку - силой не вырвешь.

- Что "нет"? - не понимаю я. - Мне ж способней.

- Нет, ни в коем случае! Это же деньги! А если утопите? Отвечаю-то я.

Я соглашаюсь:

- Хорошо, везите сами. Плывите первым, вон на тот ракитовый куст держите. Мы, в случае чего, подстрахуем.

- Нет! Не могу. Никак не могу!

- Что "не могу"? - утрачиваю я терпение. - Трусите?

- Не смей меня оскорблять, девчонка! - В голосе начфина слышатся слезливые от обиды нотки. - Я... я... плавать не умею...

- Тьфу! Так бы сразу и сказали! - От моей былой вежливости теперь уж и следа не остается. - Битый час толчем воду в ступе...

Начфин бурно дышит, но молчит. Я советуюсь с разведчиком:

- Друг, ты как плаваешь?

- А тут и плыть нечего. Раз-два - и там.

- Тогда так: я перевожу портфель. Ты - оружие. Потом оба переправляем товарища начфина. Лады?

Разведчик еще ничего не успевает ответить, как мой тихоня начальник взрывается бомбой:

- А меня вы спросили, мудрецы этакие?! Я вам тут что - ноль без палочки? Ишь придумали - деньги вплавь да еще на том берегу без охраны кинут! Не позволю!..

Разведчик валится лицом в траву и хохочет, а я злюсь. Честное слово, обоих бы прибила! Кричу:

- Заткнись, разведка! Нашел время... Валим через мост. Живой ногой. Товарищ начфин идет первым.

- Хорошо, - вдруг неожиданно покладисто соглашается мой начальник и, втянув голову в плечи, довольно проворно семенит к мостику. Пули гнусавят и щелкают, завывают на разные голоса: "Фьють, фьют, ий-о-у!.." И мы с разведчиком нетерпеливо подгоняем начфина: "Шире шаг!"

На том берегу, в трех шагах от мостика, он вдруг со всех ног падает лицом в покос. Сердце тревожно замирает: "Убит!" Нет, живой! Приподнявшись, рукой нам машет. Тут срываемся мы и несемся во весь дух. И едва успеваем за мостиком отдышаться, начинается светопреставление: на покинутом берегу, как раз на том месте, где мы только что базарили, начинают густо рваться мины.

Вскоре мы добрались до КП одного из батальонов и приступили к работе.

Мы выдаем денежное довольствие "по всем правилам": я отыскиваю в ведомости фамилию получателя, ставлю карандашом красную птичку на полях, отсчитываю положенную сумму и передаю ее моему начальнику. Тот дважды пересчитывает и только тогда выдает, предварительно убедившись, что роспись поставлена на месте.

Сидит товарищ начфин в сомнительном убежище, как в мирном своем кабинете, и в ус не дует. Не торопится. И даже, кажется, не замечает, что творится там - наверху, на улице. От частых и мощных взрывов наша землянка вздрагивает, лампа-гильза моргает и пыхает, песок с потолка течет прямо на непокрытую голову начфина (пилотку он успел потерять).

Наш разведчик сам с собою от нечего делать "язык чешет":

- Вот возьмет "в вилку" да ка-ак трахнет...

Начфин - ноль внимания, как и не слышит, а я укоряю:

- Ну и болтун же ты! Чего бездельничаешь?

- А что я должен делать? - огрызается парнишка. - Плясать?

Я протягиваю ему опорожненную флягу:

- Сбегай "в разведку" - воды добудь. Во рту пересохло. Да каску для товарища начфина пошукай. Вот тебе и дело.

Бойцы и командиры приходят к нам по очереди. При оружии и в касках, прямо из-под огня. Измученные, прокопченные порохом и дымом. И не видно на их лицах оживления, как в день получки на гражданке в мирное время. Ни улыбки. Ни шутки. А один командир-верзила так "пошутил", что у моего начальника от обиды очки с носа сорвались.

- Братцы-кролики, - громыхнул он басом от порога, - никак вы совсем озверели? Какой это вас сюда бес принес, не помазавши колес? Тут у нас и ад и рай - бесплатные.

На обратном пути мой начальник сказал мне, тяжело вздохнув:

- Я, мой друг, вчерашний бухгалтер, для них - не фигура! Не герой. Так сказать, ближний тыл - сфера обслуживания...