Начать заново - [14]

Азарт возрос до немыслимых высот. Эта игра стала захватывать меня. Интересно, что он придумает в следующий раз.

Глава 8

Тайр.

Удивленно воззрившись на лилии и записку в них, я сначала умилился. Мне ведь никто и ни разу не дарил цветы. Но вот потом, сообразив от кого это, меня обуяла такая злость, что не передать словами. Не долго думая, я вызвал курьера, отправил этот букет вместе с запиской обратно, но перед этим обвязал его черной лентой и в его же записке сделал небольшую приписку: «Помню. Скорблю…по несбывшимся надеждам и мечтам. Но абонент больше недоступен. Просьба не беспокоить!!!» После чего отправил все это с посыльным. Благо, адрес отправителя был указан на самой открытке.

Мне вот стало интересно. Он на что вообще рассчитывал? Что после его подачки я, сломя голову, брошусь к нему? Прямиком в объятия, слезно умоляя его дать мне шанс? Фу! Глупость несусветная. Раз ему так уж необходимо мое прощение, пусть придумает способ пооригинальней, чем цветы с запиской. Я на такое не поведусь. И тут же другая мысль ворвалась в голову: «А на что я вообще собрался вестись, если решил для себя больше не иметь никаких дел с этим типом?» Ответа не было. Я и сам пока не знал как стану себя вести, если попытки примирения продолжатся. Вот только зачем оно ему надо. Я никогда не поверю, что этого типа может глодать чувство вины. Да и в чем его вина? По сути, это я виноват, что не смог изучить все аспекты, а потому и поплатился за это.

Тем более, я не поверю в его вдруг вспыхнувшие ко мне чувства. Это вообще из области фантастики. Увидел всего в гипсе, поломанного, и сразу же влюбился? Это вообще абсурд полнейший. Но тогда что же ему надо в таком случае? Ладно, подождем, время покажет, какие у него планы и намерения. А пока пусть наслаждается моим ответным подарком.

И только Грэйд, заметив то, что я сделал, расхохотался, сверкая хитрыми глазищами. Вот же, зараза. Ведь я уверен, что он что-то задумал, но ведь все равно не скажет ничего.

— Представляю его реакцию, когда он увидит черную ленту, но он сам виноват, нечего было присылать лилии. Они всегда считались цветами смерти. Вот теперь и получил. В следующий раз будет тщательнее выбирать букеты, со смыслом, — сквозь смех выдавил он из себя, заваливаясь на кресло и дрыгая ногами. Его смех был настолько заразительным, что и я улыбнулся. А потом, решив переключиться на другую тему, произнес:

— Знаешь, мне надоело сидеть дома. Завтра я иду в универ, — смех Грэйда резко оборвался. Он пристально посмотрел на меня, а потом резюмировал:

— Ну, то, что ты тронутый на всю голову, я и так знал, но не думал, что до такой степени, — я скривился. Друг всегда был беспардонным. — Вот скажи мне, ты совсем умом тронулся? Весь в гипсе, еще не восстановился, а уже собрался на учебу, — отчитывал меня друг, но я, твердо сжав губы, решил стоять на своем.

— Грэйд, как ты не понимаешь, я не могу дома. На меня все давит. Я хочу выйти на воздух, хочу обратить свои мысли в другое русло. Я не могу сидеть дома, — высказав все, уже тише добавил основную причину моего такого решения, — и тут я все время думаю о нем и о не родившемся ребенке. Нашем с ним ребенке.

На это друг ничего не мог возразить. Только стоял и с тоской смотрел на меня. Потом, махнув рукой, произнес:

— Я так понимаю, что отговаривать тебя бесполезно? — отвечать не стал, просто махнув головой. — Ну, что же, тогда завтра утром я зайду и помогу тебе д… — вот тут уж я не выдержал.

— Грэйд! Я похож на немощного?! Я вполне в состоянии ходить сам. Я в гипсе, а не калека, и не стоит ко мне относиться, как к инвалиду, — поняв, что немного перегнул палку, как-никак он обо мне заботится, пусть его забота и опека чересчур сильная, но он по-другому не может. — Я не инвалид. А своим отношением ты только делаешь хуже. Извини.

Друг ни грамма не обиделся, полностью признав мою правоту. И в ходе нешуточных споров мы пришли к консенсусу. Он меня отвезет в универ, а там будет вести себя, как обычно, не справляясь поминутно о моем самочувствии и не пытаясь меня подхватывать, боясь, что я ненароком упаду.

На следующий день место учебы встретило меня радостным гулом. Друзья, которых уже успел предупредить Грэйд, весело щебетали, рассказывая мне все новости, которые произошли пока меня не было. Во время разговора ко мне подошел один из сокурсников. Другом я его никак не мог назвать, так как он был слишком завистливым, интриганом, требующим к себе повышенного внимания.

Скептически осмотрев мою загипсованную тушку, он поинтересовался:

— И вот как таким, как ты, мог заинтересоваться такой самец? — при этом он мечтательно прикрыл глаза, вспоминая о чем-то только одному ему известном.

— Ты о чем? Какой самец? — а вот это действительно интересная новость. Это что же за уникум такой мной заинтересовался? Мне стало жутко интересно. Но тут Грэйд, подхватив меня под локоть, собрался увести от этого зазнайки. Я упирался всеми конечностями. — Грэйд, подожди, я хочу узнать, что за альфа мной интересовался.

— Слушай ты его больше, он тебе наговорит, — зыркнул друг в сторону омеги. Тот весь сжался. Я в последнюю минуту успел перехватить этот взгляд друга. Он был мне знаком: «Скажешь хоть слово — убью!» Тот, естественно, весь сжался и…не произнес больше ни слова.