Начало - [54]
– Поздорову тебе царь-батюшка! – на чистом русском сказал Уразов, поклонился.
– И тебе здравствовать князюшка. Садись, не чинись. Ваня – я выглянул в соседнюю комнату, где расположилась моя походная канцелярия и телохранители – Похлядай здеся поснидать чего по-быстрому.
Было уже обеденное время, да и отметить победу стоило. Карты и документы быстро убрали со столов, сдвинули их. Почиталин принес несколько караваев хлеба, конскую колбасу, всякие соления и глиняные кружки.
– Царь-батюшка – Чика сделал умильные глаза – А может по случаю небывалой виктории мы по чуть-чуть примем? Душа просит!
Зарубин достал из под стола штоф с какой-то прозрачной жидкостью. Полковники и генералы одобрительно заворчали. Я тяжело вздохнул.
– Князь, вера то дозволяет хмельное тебе? – я посмотрел сначала на Уразова, а потом на Салавата.
– Э… Наша вера добра воинам в походе. От сего харама любой кади или мулла очистит легко.
Я пожал плечами. Странный подход к исламу, но кто я такой, чтобы решать, как людям верить?
– Разливай! – решился я – Но только понемногу, буйства хмельного не потерплю!
Первый тост, разумеется, подняли за истинного российского императора – Петра Федоровича Романова. Выпили. Водка оказалась обычным самогоном, правда весьма чистым и мягким. Закусили колбасой с хлебом, обсудили перипетии боя. Все хвалили Овчинникова, а также Чумакова.
– Да уж… дали мы огня каровским – Федя с первой кружки тут же раскраснелся, заулыбался – Я своих каждый божий день экзисцирую, гоняю как сидоровых коз.
Выпили по второй. Уже за славную победу.
Разговор перешел на уразовских людей. Я велел привести всех к штабу на присягу. Всю сборную солянку из татар, калмыков и мещеряков, численностью около тысячи человек, определили в третий полк, который назвали без затей – казанским.
У полковников с генералами загорелись глаза. И я уже догадывался почему.
– Надо Казань брать! – первым решился Мясников.
– И Симбирск с Самарой – тут же влез Чика – Я поспрашивал этого енерала Феймана. Представляешь, царь-батюшка, он как написал письмецо отказное, подумал-подумал и попросил у меня пистолет стрельнуться. Дескать, не может с таким позором. А я ему грех смертный, в ад сразу пойдешь. Ну он совсем закручинился…
– Ты о деле говори – оборвал я рисующегося Зарубина.
– Ентот Кар велел своим начальным людям забрать гарнизоны ото всюду! Пусты крепостицы да фельдшанцы. Дай бог рота инвалидов. А то и вовсе капральство-другое…
На меня смотрели внимательные и совсем не пьяные глаза моих военачальников. Даже из соседней комнаты выглянул Почиталин с младшими твороговыми. И тут «Акела» не должен промахнуться. Замахиваться на Казань сразу или подождать вестей от Хлопуши? Если город и вправду пуст, то…
Я попросил у Ивана карту, начал ее разглядывать.
– Вот что Тимофей Иванович – решился я – Ты бери 1-й оренбургский полк, десять пушек и с князем Уразовым двигайся на Бузулук. И далее на Самару. Иди тишком, рассылай дальние дозоры.
Дождавшись кивка Подурова, продолжил:
– А мы пойдем к Бугурусланской слободе. А дальше на Бугульму. Ежели там все гладко будет – то пощупаем и Казань за вымя.
Генералы и полковники заулыбались. Салават даже прищелкнул пальцами от удовольствия.
– Бачка-государь! – Юлаев поправил перевязь с саблей – А дозволь голову Кара в меду сохранить, да Катьке послать? Пущай порадуется подарку.
Мужчины засмеялись, Чика без разрешения разлил еще самогону.
– А ну, осади! – я отобрал у полковника штоф, убрал со стола – Знаю вас чертей. Сейчас накидаетесь и забузите. Голову похоронить! – я строго посмотрел на Юлаева – И более так не бедокурить! Не по-христиански сие.
Военачальники согласно вздохнули. Салават лишь пожал плечами – он-то не православный, а отрубать головы врагам ислам башкирам не запрещает.
Дальше в избу начали заходить есаулы с поручениями. Нашлась походная казна Корфа, был взят обоз с припасами. Все это требовало решений. Я давал какие-то приказания и даже наградил грустного Ефимовского золотой шпагой, что Иван нашел в багаже Кара. Бывший граф отказывался, но я прикрикнул на него:
– Николай Арнольдович! Я понимаю, что вы стояли в бою против своих. Но нынче мы все в одной лодке и вы тоже. Так что не стройте из себя оскорбленную девицу. Воевали хорошо, ваша рота была из лучших – я видел. Берите шпагу и гордитесь. Из поротых крестьян – солдат и граждан делаете!
Пока я беседовал с Ефимовским, полковники успели запеть казачью песню. Затянул первым к моему удивлению раскрасневшийся Подуров:
Его зачин разом дружно подхватили. Одноглазый Мясников, широко разевая рот, рявкал своим басом оглушающе. Не утерпел и Почиталин. Он сунул студень на стол, тряхнул чубом и складно вплелся в песню таким высоким, почти женским голосом, что все посмотрели на него удивленно.
Но вот песня закончилась и все набросились на студень.
Наверное, “скорая” - это судьба. Когда появляется шанс прожить жизнь еще раз, перед старым врачом почему-то опять появляется дверь с цифрами “03”. И сюрпризы со всех сторон, чтобы не соскучился. Влезть в чужую шкуру не всегда получается легко. А время не ждет.
Второй шанс пожилого учителя истории. Его Родину уничтожили, его народ вымирает. Пути назад нет, надо спасать страну. Пленка с планами заговора, попавшая в руки комсомольца Русина, заставляет его ступить на тропу войны. Вопрос «на чьей он стороне» не актуален – ему точно не по пути с людьми, готовыми убить Хрущева ради собственных амбиций. Но готов ли сам Русин пролить кровь заговорщиков ради спасения страны?
Он свою войну прошел. От и до. Начал в сорок первом, закончил в сорок пятом в Берлине. Но судьба дает ему второй шанс. Зачем? За ответ придется заплатить кровью. И своей, и чужой.
Казалось бы, задача выполнена, можно и возвращаться. Но дорога домой может оказаться очень долгой.
Ты попал в прошлое и работаешь в скорой. Приезжаешь на помощь людям, спасаешь жизни. Но кто придет на помощь тебе, когда ты попал в беду?
Я ехал в Московском метро когда все случилось. Завыли сирены и поезд встал, будто наступил апокалипсис. Поток людей унес меня в черный тоннель. Но выбрался я один и очутился… Это что за тропическая многоножка?! И какого хрена меня долбанули прикладом и связали? Кто они мать такие? Вооруженные головорезы в допотопной зеленой форме пехоты США. А это что? Джунгли?..
Тебя зашвырнули в другой мир обманом? Не печалься! Внешность – королевская, магия – редкая, да и бонусом ко всему – жених нарисовался. И, пусть я теперь невеста, да еще и обещанная неизвестному магу, ему со мной здорово не повезло! Я, Линтра Гриффит, обещаю – вернусь в свой мир и накажу обманщицу!
Виам Даалевтин увлекается всевозможными феноменами, вроде эффекта плацебо или влияния на поля вероятности, и пытается найти им объяснения. В ходе своих изысканий, он выясняет, что Действительность и Реальность — разные вещи, ибо Мир поделен на 2 предела, а видимые им, благодаря таинственной татуировке, образы — это эхо Реальности. Ему удается попасть в Верхний Предел Мира — в утопический полис будущего, где граждане могут ваять материю и живут в 6 сторонах света. Однако Реальность принимает внедрение за ошибку, которую обязана устранить.
Повесть "Под багряной сенью заката", рассказы "Лавандовый запах рук", "Мальчик и девочка", "В уныния пеленах" и "Последний поход" – теперь под одной обложкой!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пенсионер шел на концерт Вики Цыгановой. Прослушал, пошел дарить цветы — и тут ферма с фонарями обрывается. Падает. Убивает и пенсионера Петра Штелле, и певицу Вику Цыганову. Очнулся Петр в теле тезки — Первого Секретаря Краснотурьинского…
Однажды твой яркий, красивый, содержательный сон может стать реальностью. Хочешь ты того или нет.
Александр Елисеев — ведущий представитель правого крыла русской социалистической мысли. Кандидат исторических наук, в круг его интересов также входят политология, философия, религиоведение и экономика. В национальном движении с 1989 года. Принимал участие в обороне Белого дома в 1993 году. С начала 2000-х годов занимается публицистикой. Постоянный автор ряда сетевых изданий.В своей книге Александр Елисеев рассматривает русскую историю от смутных до путинских времен в поисках секрета: как нам обуздать олигархов.
Движение антифа (сокращение от слова «антифашист») объединяет людей, борющихся против того, что они считают дискриминационными фашистскими тенденциями: неонацизм, антисемитизм, национализм, шовинизм. Почему за небольшой промежуток времени движение существенно разрослось за счет прежде аполитичной молодёжи, которая легко приняла идеи «антифа» вместе с субкультурой? Почему в рядах движения зачастую легко объединяются представители разных направлений: от скинхедов и анархистов до антирасистов и социалистов? Что ждать нашему обществу от движения, которое активно проводит шествия, митинги, дискуссии и рок-акции? И не последует ли за этими акциями противостояние, приводящее к расколу и революции?Молодежный экстремизм в России впервые рассматривается так подробно, словно автор применил увеличительное стекло.
Пугачевское восстание, страшный и кровавый 18-й век. Россия в огне и в центре этого пламени – наш современник, очутившийся в теле Емельяна Пугачева.
Взят Оренбург, пала Казань, дотла сожжен нижегородский Кремль… Кровав и беспощаден жизненный путь Емельяна Пугачева. Этой стезей идет вместе с Пугачевым вся крестьянская Россия. А заодно и его далекий потомок, попавший совершенно не случайно в тело своего великого предка.