Начало социологии - [2]

Шрифт
Интервал

До сих пор российская социология либо стремилась обосновать социальные явления (включая собственную историю), либо участвовала в работе по легитимации политического режима. На смену велеречивым рассуждениям по поводу чужих комментариев к «вечной» классике и воссозданию "общественного мнения" путем медитаций над выхолощенными опросами-однодневками идет, быть может, другая социология — продуктивная и первичная, открытая и значимая, освобождающая энергию критики и ориентирующая на поиски социальных закономерностей. Доминирующие заинтересованы в понимании этих закономерностей как неподвластных практическому изменению «естественных» или «вечных» механизмов производства событий, и, следовательно, механизмов воспроизводства их собственного господства. Напротив того, доминируемые, желающие изменить свое положение в социальной игре, стремятся понять тенденции социального мира, которые делают их доминируемыми, чтобы иметь возможность упразднить условия их действия. Выявляя статистические законы-тенденции, социология тем самым создает субъективные условия для их преодоления. В этом ее внутреннее родство с политикой: в отличие от утопизма, старающегося изменить социальную действительность рассуждениями о «должном», политические практики ищут опору (нередко неосознанно) в настоящих социальных закономерностях. Политики пытаются выражать законы-тенденции "социального мира", а социологи — постигать их, и если первые стремятся эффективно действовать, то вторые — открывать условия эффективности действий. Именно поэтому доминирующие в социальной игре, консервативные силы не только не поощряют социологических открытий, но и делают все возможное для того, чтобы редуцировать социальную науку к преподавательской деятельности, к повторению пройденного, пережевыванию классических текстов. Стабильному государству в лучшем случае нужна стабилизирующая его социальная наука, а зачастую оно готово удовольствоваться чем-нибудь вроде классической филологии и страноведения: ведь непознанные закономерности работают на простое воспроизведение государства, они становятся «судьбой», поддерживающей status quo социально-политического господства. Социологические открытия потребны лишь доминируемым, которые не рассчитывают унаследовать позицию доминирующих в уже существующей социальной игре, но намереваются играть с правилами и ставками самой социальной игры, ориентируются на более или менее масштабную и радикальную революцию.

Скорее всего, грядущая социология станет применять на деле свою интеллектуальную компетенцию. Возможно, она будет предрасположена к практической критике социального мира: за плодотворными теоретическими новациями всегда стоят не культуртрегерство или снобизм, а стремление к преодолению общественных противоречий, к мобилизации творческих сил и созданию новых возможностей. Становление научного исследования как собственно социальной практики равнозначно становлению практической социологии, предпочитающей вопрос "Что может сделать социальная наука для России?" вопросу "Как социальная наука может оправдать Российскую Федерацию?"

***

"Социо-логия" ставит вопрос об условиях действительности самого социологического исследования. «Социо-логическое» изучение социологического исследования как такового граничит с постановкой вопроса о социальной и логической природе самого научного мышления и его привилегированном статусе в познании социального мира.

В социальной науке сталкиваются два течения — «объективизм» и «субъективизм». Предпосылки, из которых они исходят, а также получаемые ими результаты, взаимно отрицают друг друга. Условием возможности первого течения выступает "естественная установка" (в терминах Э. Гуссерля) на реальность изучаемой социальной действительности. Социолог при таком понимании социальной науки получает воспроизводимые факты, применяя объективные способы измерения величин, строит (более или менее изощренные) математические модели для объяснения эмпирической информации и излагает результаты своего исследования в общезначимой форме. Условием возможности второго течения является "феноменологическая установка" на самоочевидную данность субъективных явлений и неочевидность внешнего сознанию социального мира. Такое толкование социального опыта на деле исключает получение общезначимых результатов, объективное измерение и применение математической статистики.

Итак, объективизм с помощью логических средств изучает социальные факты как независящие от сознания вещи, а субъективизм склонен рассматривать социальный мир как совокупность представлений о нем, которые производятся людьми. Коль скоро объективизм признает последними предметами социологического познания элементарные события, то субъективизм склонен считать таковыми предметами конструкции человеческого разума, навязываемые явлениям, идеальные формы социального порядка. Если объективизм разрывает с донаучными представлениями, то субъективизм, напротив, основывается на мысленных предметах, сконструированных в повседневном опыте. Несмотря на видимую противоположность, эти два течения имеют общий исток в единой истории науки и философии Нового времени. «Естественная» и «феноменологическая» установки оказываются различными формами целостной по сути социальной (т. е. и вненаучной, и внефилософской) установки, которая именно ввиду своего некогнитивного происхождения одна только и способна определять характер как научной, так и философской практики. Поэтому в практике социальной науки так часто встречаются химеры, сочетающие несочетаемое. Самым распространенным явлением современной российской социологии являются "массовые опросы", применяющие объективные методы измерения (или то, что таковыми считается — "с точностью до начитанности") к субъективным феноменам и утверждающие общезначимость полученных результатов. Не только опросы "общественного мнения", но и бесчисленные "отраслевые социологии" утратили бы ореол научности, если бы — вполне в духе когнитивной химеры! — не наделяли предпонятия обыденного опыта статусом социальных фактов.


Рекомендуем почитать
Гражданственность и гражданское общество

В монографии на социологическом и культурно-историческом материале раскрывается сущность гражданского общества и гражданственности как культурно и исторически обусловленных форм самоорганизации, способных выступать в качестве социального ресурса управляемости в обществе и средства поддержания социального порядка. Рассчитана на научных работников, занимающихся проблемами социологии и политологии, служащих органов государственного управления и всех интересующихся проблемами самоорганизации и самоуправления в обществе.


Уклоны, загибы и задвиги в русском движении

Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.


Классовая борьба. Государство и капитал

Книга дает марксистский ключ к пониманию политики и истории. В развитие классической «двуполярной» диалектики рассматривается новая методология: борьба трех отрицающих друг друга противоположностей. Новая классовая теория ясно обозначает треугольник: рабочие/коммунисты — буржуазия/либералы — чиновники/государство. Ставится вопрос о новой форме эксплуатации трудящихся: государством. Бюрократия разоблачается как самостоятельный эксплуататорский класс. Показана борьба между тремя классами общества за обладание политической, государственной властью.


Счастливый клевер человечества: Всеобщая история открытий, технологий, конкуренции и богатства

Почему одни страны развиваются быстрее и успешнее, чем другие? Есть ли универсальная формула успеха, и если да, какие в ней переменные? Отвечая на эти вопросы, автор рассматривает историю человечества, начиная с отделения человека от животного стада и первых цивилизаций до наших дней, и выделяет из нее важные факты и закономерности.Четыре элемента отличали во все времена успешные общества от неуспешных: знания, их интеграция в общество, организация труда и обращение денег. Модель счастливого клевера – так называет автор эти четыре фактора – поможет вам по-новому взглянуть на историю, современную мировую экономику, технологии и будущее, а также оценить шансы на успех разных народов и стран.


Нации и этничность в гуманитарных науках. Этнические, протонациональные и национальные нарративы. Формирование и репрезентация

Издание включает в себя материалы второй международной конференции «Этнические, протонациональные и национальные нарративы: формирование и репрезентация» (Санкт-Петербургский государственный университет, 24–26 февраля 2015 г.). Сборник посвящен многообразию нарративов и их инструментальным возможностям в различные периоды от Средних веков до Новейшего времени. Подобный широкий хронологический и географический охват обуславливается перспективой выявления универсальных сценариев конструирования и репрезентации нарративов.Для историков, политологов, социологов, филологов и культурологов, а также интересующихся проблемами этничности и национализма.


Геноцид белой расы. Кризис Европы. Как спастись, как преуспеть

100 лет назад Шпенглер предсказывал закат Европы к началу XXI века. Это и происходит сейчас. Европейцев становится все меньше, в Париже арабов больше, чем коренных парижан. В России картина тоже безрадостная: падение культуры, ухудшение здоровья и снижение интеллекта у молодежи, рост наркомании, алкоголизма, распад семьи.Кто виноват и в чем причины социальной катастрофы? С чего начинается заболевание общества и в чем его первопричина? Как нам выжить и сохранить свой генофонд? Как поддержать величие русского народа и прийти к великому будущему? Как добиться процветания и счастья?На эти и многие другие важнейшие вопросы даст ответы книга, которую вы держите в руках.