Начало России - [39]

Но после измены Вельяминова имело ли смысл хранить это в секрете? Великий князь впервые открытым текстом заявлял: Русь уже не та, что была прежде. Орде придется уважать ее и оставить в покое. Хотя представлять дело так, будто русский народ наконец-то воспрянул, увидел очевидное – силу своего единства, было бы слишком опрометчиво. Нет, всего лишь начал осознавать… Михаил и его бояре подписывали договор вынужденно, их побили и заставили примкнуть к союзу русских княжеств. Их подданные сумрачно склоняли головы – одолели треклятые москвичи. А в эти же дни, когда новгородский полк вместе с Дмитрием Ивановичем осаждал Тверь, другие новгородцы оценили обстановку по-своему. Все русские ратники ушли с государем, города остались без защитников!

2 тыс. человек на 70 ушкуях проскользнули северными реками и ударили на… Кострому. Растерявшиеся жители попытались было сразиться с ними. Но костяк городского полка был далеко, а прочую толпу ушкуйники с ревом разметали, вломились в ворота, неделю бесчинствовали. Насажали в лодки пленных и отчалили дальше. С налету погромили посад Нижнего Ногорода, а потом, как ни в чем не бывало, отправились в Булгар, продали соплеменников басурманам. Когда обратили русских баб и детей в звонкую монету, в лодках место освободилось, захотелось еще попутешествовать. Захватывая купеческие суда, спустились по Волге аж до Астрахани. Здешний мурза встретил новгородцев как дорогих гостей, выкатил бочки вина. Они и рады были, оттянулись в полную волюшку. А когда упились, всех перерезали, смешалась буйная кровушка с пьяной блевотиной.

Нет, не сразу Москва строилась, но далеко не сразу формировалось и Русское государство. Скольких трудов это требовало, какие препоны в человеческом сознании надо было преодолеть! Дмитрий Иванович показывал наглядно, насколько оно необходимо, общее государство. Дмитрий-Фома и Борис Городецкий не подвели великого князя, ходили с ним на Тверь. Но их удел терзали камские болгары с мордвой. Получив повеление Мамая, совсем допекли набегами. Что ж, как только разобрались с Михаилом, великий князь отправил тестю полк под командованием Дмитрия Боброка Волынского. А вместе-то получилось неплохо: москвичи, суздальцы, нижегородцы, городчане, присоединились муромляне.

Двинулись прямо на столицу, город Булгар. Шли уже не ушкуйники, торговать братьями и сестрами. Шли те, кто вправе спросить за братьев и сестер. Татары и болгары сперва не очень обеспокоились. Их города были богатыми, содержали наемников из Средней Азии, а в Персии купили новинку, «тюфяки», то бишь, пушки. К приближению русских успели подготовиться. Орудия раскатисто бабахнули со стен, открылись ворота, выпуская конное войско. А впереди гарцевала гвардия на верблюдах. Кто хочешь испугается невиданных зверей и грохота! Но русские не испугались. Засыпали стрелами, поднажали, и неуклюжие верблюды помчались назад, сминая следующие ряды. Атака кончилась позором и разгромом болгар. А тюфяки были оружием еще ненадежным, заряжали их долго, наводить не умели, они плевали камнями в одни и те же места – если хочешь, обойди.

На стены княжеская рать не полезла, взяла город в осаду. Пожгла сотни купеческих судов, зимовавших на реке, опустошала селения. Болгарские феодалы и торгаши взвыли, насели на правителей, Асана и Мамата, пускай мирятся любыми способами. Асан и Мамат почесали в головах и приняли русские условия. Заплатили выкуп, 5 тыс. руб. Из них тысяча пошла в казну Дмитрия Ивановича, тысяча – Дмитрию-Фоме, остальное воеводам и бойцам. Однако итоги войны не ограничились деньгами. Город Булгар принимал к себе великокняжеского даругу-чиновника и таможенников. Признавал зависимость от Москвы! Русь переходила в наступление…

11. Как началась эпоха Возрождения

В католической церкви дела обстояли не блестящим образом. Переселившись в Авиньон, папы очутились на мели. Им прекратили присылать деньги из Германии, Англии, Испании, Италии. А французские короли отнюдь не спешили брать на содержание первосвященников. Папы по уши влезли в долги к банкирам, выискивали какие-то источники прибылей. Их подсказывали те же банкиры, например, торговлю индульгенциями. Изначально практика индульгенций не подразумевала серьезного отступления от церковных правил. Человек каялся в том или ином грехе, а вместо епитимьи жертвовал некоторую сумму на нужды церкви.

Теперь папская курия и отирающиеся при ней ростовщики поставили подобную практику на широкую ногу. Покаяние отходило на второй план, и стало подразумеваться, что папа вправе отпустить любой грех, но для этого надо заплатить. Чтобы не было разнотолков, сколько и за что платить, при папе Иоанне XXII была разработана «Такса апостольской канцелярии». Ее пункты весьма красноречиво свидетельствуют, что творилось у католиков. Допустим: «священник, лишивший девственности девушку, уплачивает 2 ливра 8 су». Плотский грех «с монахинями, племянницами или крестными дочерьми» стоил гораздо дороже, 67 ливров 12 су. «Противоестественное распутство» для священнослужителей обходилось еще дороже, 219 ливров 15 су. Если монахиня многократно грешила, но претендовала на место аббатиссы, настоятельницы монастыря, ей требовалось внести 131 ливр 15 су. Можно было получить отпущение не только за прошлые грехи, но и за будущие. Муж или жена, развлекающиеся на стороне и желающие продолжать подобные вещи, платили 87 ливров 3 су.