Начало пути - [8]

— Сволочь! — прокричал Брион и выстрелил. Пущенная им стрела задела ствол и срикошетила в сторону.

Я немного передвинулся, поменяв позицию. Один противник был выведен из строя, как минимум, на несколько секунд, и нужно срочно обезвредить второго.

— Вы с кем решили сразиться!? — прохрипел я, ощущая, как по грязному подбородку, после каждого сказанного слова, вперемешку со слюной катятся струйки крови. — С анираном!? Теперь вы на своей шкуре ощутите последствия! И я не буду разрезать вас под острым углом, как проделал с вашим братцем! Я просто порежу вас на куски!

— Заткнись! — истерично закричал Брион. — Имхад!? Имхад, брат, как ты!? Ты живой!?

Тот ему ответил с помощью стонов. Я изловчился и всадил стрелу в дерево, за которым укрывался растерявшийся Брион.

— Помоги-и-и, — захрипел Имхад, облокотился на землю рукой и немного приподнялся.

Я сориентировался мгновенно: заметил фигуру боковым зрением и спустил тетиву. Имхад успел среагировать и дёрнулся в сторону. Но недостаточно быстро — вторая стрела погрузилась в мясо чуть ниже ключицы. Имхад заверещал, закружился по земле и покатился с пригорка. Своим весом переломил обе стрелы, спиной ударился в очередное дерево и замер в нелепой позе, видимо, потеряв сознание.

— Проклятый аниран! Умри, наконец! — злобно прокричал Брион и пустил очередную стрелу. Она вонзилась в дерево, за которым я укрывался, и не нанесла никакого урона.

Увидев это, Брион, казалось, совсем потерял разум. Отшвырнул неэффективный лук, выхватил длинный обоюдоострый кинжал и устремился прямо ко мне. Поступок был совершенно идиотский. Но я не стал его в нём обвинять. Руки предательски дрогнули в последнюю секунду, а потому я промахнулся. Выпущенная из лука стрела пролетела мимо. Но хоть я промахнулся, успел сбросить лук, чтобы встретить мерзавца во всеоружии. В том оружии, от которого в этом мире никто не мог защититься.

Я прижимался спиной к стволу, дышал еле-еле, но успел активировать щит за секунду до того как Брион нанёс удар. Расплавленный металл брызнул в стороны, опалив волоски на моей правой руке и пропахав глубокую борозду на его лбу. Брион закричал, принялся лихорадочно тереть лоб, обжёг ладонь и окончательно потерял концентрацию. Я припал на одно колено и ударил щитом наотмашь. Запахло палёным. К подножию дерева упала отрубленная дымящаяся кисть. Пальцы продолжали судорожно сжимать рукоять кинжала, а с почерневшего лезвия капали раскалённые капли.

Брион завизжал, как поросёнок. Закружился волчком, упал и покатился с уклона. Как и его брат, ударился спиной о ствол дерева и запричитал, сжимая опаленный обрубок.

Хоть я совершенно не думал о милосердии в тот момент, всё же его продемонстрировал. Я отключил щит, подобрал лук и нащупал стрелы, чтобы парой выстрелов закончить жизненный путь этого подонка. Наложил стрелу и… едва не отключился. Колени подкосились, когда я пытался натянуть тетиву и одновременно удержать равновесие. Глаза закатились. Я сжал зубы, встряхнул головой, почувствовал, с каким огромным трудом даётся каждый вдох, и попробовал дышать неглубоко. Хоть боль никуда не исчезла, хрипеть я перестал. Принял устойчивое положение и, наконец-то, смог продемонстрировать милосердие. Первую стрелу засадил Бриону в бок. А когда тот опять заорал, вторую пустил точно в горло. С такого расстояния проделать это было совершенно несложно.

Когда подонок задёргался в агонии, я испытал непередаваемое облегчение. Моё второе убийство в этом мире принесло только положительные эмоции. После убийства Уная, я переживал некоторое время, корил себя. Валил всё на ситуацию. Сейчас же я был невероятно доволен. Хоть сам одной ногой уже стоял там, где обитали два других анирана, радовался, что, по крайней мере, второго братца успел захватить с собой. И теперь мне предстояло выписать билет на лодку Харона последнему.

Имхад лежал у дерева без признаков жизни. Он истекал кровью. Я встал и, шатаясь, подошёл к нему. Нагнулся и схватил за шкирку. Имхад замычал. Закрытые глаза заметались в глазницах.

— Очнись, мразь! — не испытывая никаких угрызений совести, я наступил ногой на кровоточащую рваную рану на бедре. — Приди в себя!

— Э-э-э, — прохрипел Имхад и инстинктивно постарался прикрыться. — Брион, ты? Помоги, брат!

— Я тебе не брат, паскуда! — я схватил его за грудки. — Говори! Говори, зачем!? Зачем вы это сделали!?

— Аниран, ты попал в меня, — слабо прошептал он, когда отрыл глаза и рассмотрел самого себя. Затем зафиксировал взгляд на обгоревшей ране на моей груди, выпучил глаза и вяло осенил себя знамением. — Фласэз милосердный!

— В отличие от меня, ваш Фласэз действительно милосердный! — выкрикнул я, обдав его лицо мелким душем из крови. — Говори!

— Оставь меня в живых… Не убивай…

— Оставить в живых того, кто напал сзади? Подлеца, который пустил стрелу в спину!?

— Это не я! Это Брион пустил… Где он? Где Брион?

— Отправился к Фласэзу, — я грубо его встряхнул. — И ты станешь следующим, если не начнёшь говорить!

Ослабший Имхад посерел лицом, в его глазах показались слёзы. Но это были не слёзы боли, а слёзы потери. Он оплакивал своего неразумного братца.