Начало опричнины - [98]
На долю менее знатного среднего дворянства приходилось не больше половины состава двух дворянских курий, около 115 человек. К этой же группе примыкали провинциальные луцкие и торопецкие помещики (9 человек)[1326] и приказные люди, не имевшие думных чинов и заседавшие на соборе отдельной курией (43 человека)[1327]. Все они были выходцами из мелкого и мельчайшего дворянства. Итак, среднее и низшее дворянство было представлено на соборе примерно 167 лицами, в то время как общая численность собора составляла 374 человека[1328].
Если Боярская дума имела значение высшего представительного органа правящей боярской аристократии, то дворянские курии представляли верхний и отчасти средний слой дворянства. Конечно, представительство это имело довольно ограниченный характер. Члены собора не выбирались дворянством, а назначались правительством. Назначение получали почти исключительно дворовые дети боярские, а также приказная администрация. Мелкое и мельчайшее уездное дворянство, составлявшее подавляющую массу феодального сословия земщины, почти вовсе не было представлено на соборе[1329].
Земский собор призван был решить вопрос о продолжении Ливонской войны и источниках ее финансирования. По этой причине правительство решило пригласить на собор представителей богатейшей купеческой верхушки страны. В числе их были «гости» (12 человек)[1330], москвичи торговые люди (41 человек) и купцы-смольняне (22 человека)[1331]. На долю купечества приходилось до 20% состава собора, но они составляли одну из низших курий собора.
На собор были допущены купцы, тесно связанные с Казенным ведомством. Монархия не могла обойтись без услуг крупных торговцев и очень часто поручала им проведение всевозможных финансовых операций, передавала им таможенные сборы, всевозможные откупа. При случае купцы выполняли дипломатические поручения за рубежом. Крупный купеческий капитал получал из Казны подряды, закупал для нужд правительства товары на заграничных рынках.
На Земском соборе присутствовали верхи богатейшего купечества, официальные представители «третьего сословия». Основная масса торгово-промышленного населения городов не имела представителей на соборе.
Так или иначе, но созыв Земского собора в 1566 г. знаменовал важный этап на пути превращения России в сословно-представительную монархию. Во-первых, в нем впервые участвовали многочисленные представители дворянства и приказной бюрократии. Во-вторых, на него были приглашены впервые в истории России представители «третьего» сословия. Благодаря двум этим обстоятельствам собор 1566 г. приобрел характер общесословного представительного органа.
Следует особо подчеркнуть, что наиболее представительный собор середины XVI в. был созван опричным правительством через полтора года после введения опричных порядков. История собора тесно связана с политической историей опричнины, а точнее с короткой полосой компромисса в истории опричнины, начавшейся весною 1566 года.
С весны 1566 г. опричное правительство прекратило репрессии и попыталось путем широкого компромисса примириться с вождями удельной фронды и высшей титулованной знатью, более всех пострадавшей при учреждении опричнины[1332]. Впервые после довольно длительного перерыва царь возобновил назначения в Боярскую думу и пополнил ее представителями некоторых знатнейших фамилий[1333]. Не позднее апреля князь П. Д. Пронский получил чин боярина, а Н. В. Борисов-Бороздин — чин окольничего[1334]. Новые члены думы были близкими родственниками удельного князя В. А. Старицкого[1335]. Желая восстановить доверие двоюродного брата, царь вернул ему старинное подворье Старицких в Кремле и пожаловал впридачу смежное дворовое вместо князей Мстиславских[1336]. Одновременно Грозный решил примириться с удельным князем М. И. Воротынским и по ходатайству руководителей земщины вернул его из ссылки[1337]. В апреле 1566 г. Воротынский был выдан на поруки высшему духовенству, земской Боярской думе и земскому дворянству[1338]. Его главными поручителями явилась старомосковская знать, руководившая земской думой: бояре И. П. Федоров и В. Ю. Траханиотов, окольничие М. И. Колычев и Н. В. Борисов[1339], а также некоторые удельные князья[1340], княжата Ростово-Суздальские, Ярославские, Оболенские и прочие[1341].
Со своей стороны князь М. И. Воротынский клятвенно обязался не отъезжать в Литву, равно как и в Старицкий удел, не поддерживать дружбу со старицкими боярами, не ссылаться с литовцами и т. д.
