Начало - [13]

Бобровая струя – замечательное лекарственное средство, я сам им когда-то пользовался. Раны лечит прекрасно и в качестве виагры подойдёт. Что ж, позже с Софой посоветуемся и решим, куда её деть, а пока – ать-два, ать-два – домой хромаем. Рановато я спрыгнул, теперь лодыжка побаливает. О, а землянку я уже домом считаю. А и верно, что ещё мне в девятнадцатом веке домом считать?

Ведунья малость офигела, увидев огромную охапку шкурок. Да, Софа, мы богачи. Так и хотелось сказать «Мадам, подберите челюсть», но удержался. Предложил взять за лечение и проживание столько, сколько сама посчитает нужным. Отказалась. Ну, как хотите. Отобрал три заячьи шкурки похуже и вручил ей с наказом купить соли в деревне. Но вообще-то, за солью следует в соседнее большое село съездить, там она гораздо дешевле. А вот с мехами можно и в ближайший городок рвануть, Канск называется, но тащиться туда долго. Ещё я попросил знахарку разузнать, не продаёт ли кто в деревне козу, молочко нам зимой очень пригодилось бы. Коровы на нашу компанию многовато, а коза пришлась бы в самый раз.

Теперь пора и на рыбалку: карася хочу. Вчера на червя ловил, сегодня на опарыша попробую. Когда пошёл проверять силки, стал постепенно выпадать в осадок: в одном заяц дёргается, в другом куропатка трепыхается. Йес, попёрло!

Иду домой, а в пруду удочка плавает. Достал рыбёшку, опять кило на полтора. Точно попёрло! Забросил удилище по новой, хорошенько закрепив, а то в воду лазить задолбало. Если так дело пойдёт, придётся клетки для зверья сооружать, а лучше коптильню. Не-е, лучше и то и другое. Перед обедом снова карася поймал, будет Машке пожива.

К приходу ведуньи стол ломился от еды, а я, хоть и покусовничал во время готовки, сидел и с нетерпением ждал начала обеда. Кажется, аппетит у меня растёт в геометрической прогрессии. Отобедав, обсудили, куда пристроить товар «от бобра». Как и ожидалось, в местной глухомани его не продать. В городе есть аптека, там купят с радостью, но дёшево. Нам это не подходит, Софа сказала, нефиг деньгами разбрасываться. Выгоднее в деревне водки купить и настойку сделать. На осеннем торгу за неё на треть дороже выручим, чем за сухую струю, да и шкурки там покупают неплохо.

Ага, значит, готовим всё к ярмарке. Что, не ярмарка? Ну торг, какая разница. О, а эти маленькие бутылочки откуда? Из сундука? Чёт я их там раньше не видел. Удачная посуда, по ним настойку и разольём. Жаль только, с козой облом вышел: нету ни у кого на продажу. Стало быть, и этот вопрос на торгу решать предстоит.

Потом я бегал как ужаленный: от пруда к силкам, от силков к пруду. Вытащил бочку из погреба, поставил в воду, пущай отмокает. Будут у нас зимой солёные грибочки. Софа куропатку ощипала. Прекрасно, мне перья для стрел нужны. Клюнул ещё карась, а вот в силках до вечера было пусто. Обожжённых кирпичей уже на небольшую коптильню хватает, заяц в неё наверняка влезет. Что ж, теперь пора и за пошив обуви приниматься.

И такая хренотень всю неделю, каждый день.

Глава 3

Удивительно устроено человеческое мышление. Скажи мне кто тринадцать дней назад, сколько я всего успею сделать за столь малый срок, послал бы его далеко и надолго. Правильно говорят умные люди: делай что должно, и будь что будет.

Я лежал на солнышке, после тренировки и купания вымотанный до предела, и размышлял о прожитом в данном мире времени. Почему-то лишь в последние дни начал осознавать: я уже не солидный бизнесмен и человек, много испытавший, а молодой пацан, у которого вся жизнь впереди. Может, гормональная система проснулась от активной кормёжки? Слава богу, половой активности пока не наблюдаю, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Правда, как ни лопаю, ни капельки не поправился, всё куда-то проваливается. Ха… остаётся надеяться, это растёт мой внутренний мир.

Питание нашей компашки я вроде наладил, хотя далось мне это нелегко. С рыбой поначалу были проблемы. Удочку решил забросить: некогда с ней возиться, да и не клюёт почти. Пришлось вспомнить, как плести вершу, которую здесь, в Сибири, называют мордой, или мордушей. Это ловушка такая для рыбы, из веток сплетённая. Удобная штука: забросил в воду – и гуляй свободно, только не забывай периодически доставать попавшуюся рыбёшку. Знахарка говорит, в сибирских деревнях все так ловят. Количество добытой рыбки сразу возросло. Карасей в глине я к ужину нынче постоянно готовлю, уж больно женщины к этому блюду неравнодушны. Потом и на Волчьем ручье поставил парочку мордуш, там крупный хариус встречается.

Но всё же больше всего здесь дичи и зверья. Ну, неудивительно, место довольно глухое. Где-то на западе, верстах в восьми от хутора, находится родная деревенька Мишки и Машки, на юге, верстах в семи, – деревня сибирских старожилов. Из них редко кто охотится, и то в основном зимой. А на север и восток вёрст на семьдесят глухая тайга, и там никто не живёт. Даже прохожих охотников Софа в этих местах за полтора года ни разу не видела.

Новых силков не ставил, но накопал мелких ям-ловушек. Ох и намаялся же деревянной лопатой землю ковырять, мама дорогая! Зато теперь туда регулярно рябчики попадают. Всего и надо-то лишь ямку в форме кувшина выкопать – сверху узкую, снизу широкую, тонкими веточками и листиками дыру прикрыть, а на них хлебных крошек насыпать. Птица, провалившись, выбраться уже не способна. Иногда в яме то куропатка оказывается, то глухарь. Скопился излишек дичи, взялся её коптить. Копчёненькое хорошо идёт в качестве дополнения к свежему, и запасец на чёрный день скапливаться стал.