Начало - [76]

Оглядывается она только тогда, когда широкий сад уже за спиной, а впереди, почти вплотную, ждут розовые кусты, готовые оцарапать кожу. Она видит, как ее преследователь влезает на стену. Прыгает вниз — куда ловчее, чем Мия. И лодыжка у него, похоже, невредима.

Спрыгнув, он напряженно горбится и проворно припускает в ее сторону. Мия пробует вскарабкаться, но ухватиться не за что: плющ, который до своего переезда возделывали Робертсоны, спутался и потерял упругость; сейчас он просто растягивается под ее руками. Мия основательно увязает в нем, и ее охватывает паника. И все же она решается оглянуться еще раз — всего один разок.

Он стоит перед ней, этот грустноглазый юноша с кровавым следом оплеухи на лице. Просто стоит, смотрит на нее и помалкивает. Даже непонятно, как долго он здесь.

Ей странно видеть, что этот молодой человек тоже как будто чего-то боится; ведь это значит, в доме происходит что-то еще более страшное. И что бы это ни было, это происходит с ее родителями. Мии хочется плакать, коленки у нее подгибаются.

Юноша прерывисто дышит. Он смотрит в сторону, на темный пустой дом, в котором раньше жили Робертсоны и который теперь выставлен на продажу.

— Пойдем, — говорит он Мии.

— Нет, — отзывается она твердо, хотя и тонким голоском.

— Послушай, — говорит ей юноша. — У нас нет времени. Совсем. Там в доме сейчас мой отец, и он послал меня за тобой.

Мия начинает плакать.

— Что ему нужно? — спрашивает она сквозь слезы.

— Он хочет, чтобы ты была его дочкой.

— Я не хочу быть его дочкой.

— Тогда пойдем со мной.

— А ты кто?

— Я Патрик. — Он мягко протягивает ей руку. — Нам сюда.

Мия не хочет брать его за руку. Тогда он просто шагает к кухонной двери пустого дома и пробует ее открыть. Она, конечно же, заперта. Он торопливо стягивает с себя куртку с капюшоном и обматывает ее вокруг кулака.

Парень со звоном; тычет кулаком в окно, вытряхивая из рамы непрочно сидящие куски стекла. Затем ловко, как червь, влезает в оконный проем. Кухонную дверь он отмыкает изнутри. За все это время Мия не издает ни единого звука.

С ощущением, что ей не надо бы идти за этим человеком, Мия, перебирая босыми ногами, все же спешит к кухонной двери Робертсонов. Вместе с юношей они молча пробираются сквозь жутковатую, гулкую темноту пустого дома. А из черных углов на них пристально смотрят тени всех тех, кто жил здесь прежде.

Наконец они подходят к входной двери. Патрик сноровисто ее открывает, и они с Мией выскальзывают на улицу, обратно в холодную ночь. Выскальзывают и пускаются бежать.

Генри заканчивает малевать на стене какое-то слово.

— Патрик! — нетерпеливо окликает он.

Ответа нет. И тут до его слуха доносится звон выбитого из оконной рамы стекла. Генри вмиг все понимает. Ага, значит, вот как?

Он оглядывается на хаос, который они с сыном учинили в комнате. Так же ужасно выглядят и его одежда, и волосы. Трусцой он припускает к кухне. Дверь в сад открыта. Стекло цело. У него сразу же мелькает мысль о пустующем соседнем доме.

Генри возвращается в гостиную и в спешке пакуется. Это тянется нестерпимо долго: все его инструменты сделались скользкими от работы, а руки подрагивают от гнева.

Вот он накидывает на спину рюкзачок и, вылетев через входную дверь, бежит к машине.

Они бегут в молчании. Патрик велел Мии быть тихой, как мышка, иначе отец моментально узнает, где они.

Патрик бежит быстрее Мии, нежные ножки которой мало того что босы, так еще и лодыжка повреждена. А мостовая как наждак.

На бегу он круто оборачивается, приплясывая на месте:

— Торопись, ну же! Ну пожалуйста!

Она старается. Но на обочине кто-то, как назло, разбил пивную бутылку, и Мия наступает на осколок стекла. При этом она даже почти не вскрикивает, и Патрик проникается к ней уважением.

На улице очень тихо.

Генри слышит детский вскрик. Девочка… Он прибавляет ходу, сжимая на бегу кулаки. В одном из них зажат нож для ковровых покрытий.

Патрик подбегает к Мии. Видно, как струйки слез, текущие у него по лицу, размывают пятно крови.

— Я знаю, болит, — шепчет он. — Да-да, я знаю, как это больно. Но, пожалуйста…

Она, как может, хромает к нему. Патрик опускается на колени. Теперь они с Мией одного роста, лицом к лицу.

— Давай, я тебя понесу ладно?

Она колеблется, балансируя на одной ноге. Но когда видит, с каким страхом он глядит через ее плечо, соглашается:

— Ладно.

Патрик подхватывает Мию на руки — прохладная кожа, теплая кровь. Девчонка — вся из углов и узлов — на самом деле тяжелее, чем выглядит.

Патрик бежит. Автомобиль уже недалеко.

Генри на бегу сворачивает за угол и видит их. Вон он, Патрик, торопится с девчонкой на руках. Одна ступня у нее черная, видимо от крови. Генри захлебывается клокочущим смехом, который и на смех-то совсем не похож. Наддает еще ходу.

Патрик добирается до «тойоты короллы» и опускает Мию на землю.

— Сейчас-сейчас, секунду Присмотри пока за дорогой.

Она прислоняется к машине, оглядывая плоскую ленту шоссе. Патрик лихорадочно шарит в карманах в поисках ключей. Руки трясутся.

Слышно, как Мия издает горловой хныкающий звук.

— Что? — Неверными пальцами он пытается вставить ключ в замок.

— Он идет сюда.