Начальник уголовного розыска. Непридуманное - [4]

Вскоре Кусакин обнаружил, что у него есть лишние коллеги. Участковый с помощником собирали ясак с деревенских-рыбу, сушеную и соленую. Сержанты, бравые вояки, были не способны грамотно вести себя с населением. Всех их пришлось отправить на Большую землю.

Остались шесть оперов, Кусакин, шесть пистолетов и два автомата. Каски и бронежилеты тоже отправили.

Ко всему прочему прошел еще и ураган. Подача электричества в село прекратилось, так как столбы попадали, провода порвались.

Связь с райотделом была только по рации, стоявшей в сельсовете.

Каждое утро Кусакин, в ободранной при лазании по лесу куртке и джинсах, брал с собой здоровенную палку, чтобы отбиваться от бесчисленных собак, и шагал на сеанс радиосвязи.

По пути он заходил к главе села, женщине средних лет, и вместе с ней разыскивал единственный в Зеленом Яре трактор. Вечно поддатый тракторист Яков заводил агрегат и подгонял его к сельсовету. Там он глушил движок и засыпал в кабине. Кусакин отсоединял аккумулятор, при помощи сельского главы заносил его в кабинет.

Там тракторную батарейку соединяли с рацией, и выходили на связь с соседним селом, до которого было километров тридцать. Тамошняя глава принимала радиограмму и потом по телефону сообщала ее в райотдел, полковнику Дудукину. Разумеется, во время радиосеанса ему передавали распоряжения и соображения начальства.

Прошло несколько дней, но Вратова задержать не удалось. Он бродил голодный, так как запуганные милицией сельчане гоняли его от домов, страдал подхваченной болезнью, но не сдавался.

Опера продолжали по ночам кошмарить Зеленый Яр. Безрезультатно.

Надоело это всем до чертиков. Кусакин принял решение о завершении похода и возвращении экспедиции домой.

Но. Поступила информация, что надвигается семик-день поминовения усопших. Люди пойдут на кладбище. А могильник-то рядом с той самой заброшенной деревней.

Пришли сведения и о сестре Бориса. Она тоже собиралась на семик, но почему-то решила идти с вечера. Заночевать там, в какой-нибудь пустующей избе, а потом уже на кладбище топать.

Стало ясно, что сестренка хочет подкормить братика. Опера решили, пускай идет. И без всякой слежки.

Думал Кусакин так. Вратов, проверившись, нет ли хвоста, приползет к сестренке. Нажрется там от пуза, и уйдет ночевать в какой-нибудь дом около леса. Наевшийся, он будет крепко спать.

Так все и вышло. Опера подошли к заброшенной деревне около четырех утра. Тихонько заглянули в ближайший к лесу дом через окна без рам, и сразу увидели сопевшего во сне Вратова с обнимку с ружьем.

Кусакин, нетерпеливо ожидавший на крылечке своих парней, увидев бандюгана с наручниками на запястьях, расцвел в улыбке.

Вратов хромал и смотрел на свет через заплывшие от синяков глаза. Видимо, сопротивлялся.

Пока ждали моторную лодку, поговорили с ним. Он рассказал, что из дома, когда его окружили, он ушел через голбец-подвал. Там было окошечко, оттуда в кусты, и прополз рядом с ментами.

Потом он, обозленный, залез осторожно в соседний дом и решил завалить пару ментов и сдаться.

— Взял на прицел мужика в кожаной куртке, наверно, начальник какой, — бубнил Борис, не поднимая головы. — Щас, думаю, всажу ему дуплетом. А вы как начали бабахать, стекла вдребезги. Не, думаю, не буду стрелять. Эти живыми брать не будут. Притаился.

Кусакин, сидя напротив, почувствовал на себе взгляды оперов.

Да, майор, промедлил бы ты минутку с командой на штурм, лежал бы уже в земле.

Вратову за изнасилование дали три года. Выйдя на свободу, он не вернулся в свое село, а устроился на работу в райцентре, подсобным рабочим на лесопилку.

Сутки уголовного розыска

Зам по оперработе ИВС (изолятора временного содержания) утром тихонько сообщил начальнику уголовного розыска Кусакину, что в пятой и четвертой камерах все жулики пьяные.

Майор спустился в "трюм", и убедился, что это правда. Все обитатели указанных узилищ были со страшного бодуна, и ужасно воняли перегаром. Если их вызовут на допрос, может быть скандал.

Решив вопрос с тюремным фельдшером, что в двух камерах эпидемия поноса, и поэтому будет что-то вроде карантина, злой Кусакин поднялся к себе, дав задание "зарядить" камеры, чтобы выявить алкотраффик.

Вскоре к нему в кабинет зашел опер с отказным материалом. Оперативник был опытный, материал пустячный, но имелась маленькая зацепка. Лейтенант приехал в райцентр из маленького городка в Киргизии, где, по его словам, они вместо уроков, целыми днями рвали коноплю в Чуйской долине и сжигали ее. Видимо, чаще всего они пропускали уроки русского языка.

На оперской зоне была улица Ветеринарная, и парень, недолго думая, в своих материалах писал ее как "Витиринарная". Интеллигентному Кусакину это резало оба глаза. Дважды он делал замечание оперу, как следует правильно изображать на бумаге это слово. Потом он не выдержал, и набил название улицы на компьютере, распечатал и положил оперу на стол, под стекло. Выглядело это так: "Сергей Владимирович, очень прошу, вот так надо — вЕтЕрИнарная. С уважением, Кусакин".

В новом отказном майор сразу наткнулся на проклятое слово. Он медленно поднял голову, вздохнул, и злобно спросил: "Издеваешься, да?"