Наблюдения над исторической жизнью народов - [11]

С торжеством жреческой касты и с упадком касты воинов соединен упадок внешнего блеска и могущества Египта. Встречаем любопытное известие о фараоне Сетосе из касты жрецов, который обнаружил свою вражду к воинам тем, что отнял у них земельные участки, и когда ассирийский царь Санхериб приблизился к границам Египта с завоевательными намерениями, то воины отказались выступить в поход против неприятеля и Сетос должен был набирать войско из людей низших каст. Встречаем также известие о покорении Египта эфиопскими царями, по изгнании которых Египет является разделенным на 12 отдельных владений.

Один из 12 государей, Псамметих, покоряет остальных и восстановляет единовластие, но он это делает посредством иностранных наемных войск (ионийских и карийских) и возбуждает неудовольствие в касте воинов, которые в огромном числе удаляются в Эфиопию. Правнук Псамметиха, Гофра, лишился престола и жизни вследствие восстания воинов, заподозривших его в недоброжелательстве к своей касте и провозгласивших царем Амазиса. Но и Амазис был верен системе своих предшественников, которая состояла в недоверии и вражде к воинам; он образовал себе гвардию из ионийских и карийских наемников. При сыне Амазиса, Псаммените, Египет был покорен персами.

Таким образом, несмотря на скудость и мутность источников египетской истории, нельзя не усмотреть в ней этого внутреннего движения, бывшего следствием столкновения интересов фараона и двух высших землевладельческих каст, жрецов и воинов, причем именно земельное владение, имевшее такое важное значение в Египте, играло главную роль. Египет по физическим условиям был государством земледельческим по преимуществу; все внимание народа было обращено внутрь страны, на своего доброго кормильца плодоносный Нил, к которому необходимо явилось религиозное отношение.

Обращать внимание за пределы священной земли Нила было непростительно, греховно; отсюда торговля и городская промышленность не могли развиться и не могла подняться часть народонаселения, которая основывала бы свое значение на богатстве движимом, не говоря уже о том, что по характеру племени, к которому принадлежат низшие касты Египта, они и не могли быть способны к широкой торговой предприимчивости. Благодаря этим условиям произошла замкнутость Египта и ожирение его народонаселения, привыкшего хорошо есть и пить и получавшего возможность к этому внутри страны.

Возможность движения, подвига, столкновения с другими народами лежала в касте воинов, и действительно, эта каста давала средства фараонам предпринимать походы, делать завоевания, но это явление было какою-то случайностью в истории Египта, — случайностью, остававшеюся без последствий: продолжительные и отдаленные походы фараонов в Азию не доставляли им более или менее прочных завоеваний, так что воинственное движение государей оседлого и цивилизованного народа совершенно сходно с опустошительными и бесплодными движениями номадов.

Можно подумать, что фараоны, охотники занимать и утомлять излишек народонаселения огромными постройками, египетскими работами, придумавшие умерщвлять новорожденных младенцев мужеского пола в случае опасного размножения подданных, — можно подумать, что фараоны предпринимали походы с единственною целью занять и утомить касту воинов, уменьшить ее опасное число. Но воинственные фараоны — редкое явление в египетской истории; касте воинов редко дается возможность развить свои силы, приобрести важное значение посредством движения, подвига.

Жреческая каста сдерживает силы опасных воинов.

Наконец, Египет благодаря Псамметиху и последующим фараонам выходит из прежней замкнутости, сближается с иностранцами, но здесь не происходит никакого важного переворота в египетской жизни: прежний порядок вещей остается ненарушимым; вся новизна направлена против касты воинов, которые принуждены выселяться, и это обстоятельство, разумеется, должно было более всего содействовать падению Египта.

Жреческая каста явно берет преимущество перед кастою воинов: воины в презрении, у воинов отнимают земли, воины должны выселиться из Египта.

Относительно жрецов не встречается подобных известий: жрецы до конца сохраняют свое важное значение. Жрецы славились своею мудростью, своими обширными познаниями, но свою мудрость они берегли для себя, своих познаний они не распространяли в народе и не спасли государства от падения. Но каким же божествам служили жрецы египетские?

В Египте мы встречаем множество имен божеств; это множество происходит оттого, что одно и то же божество в разных местностях чествовалось под разными именами. Из египетских мифов, наиболее известных, оказывается, что и здесь было поклонение началам мужескому и женскому — в Озирисе и Изиде и началам доброму и злому — в Озирисе и Тифоне. Мы имеем полное право успокоиться на известии Геродота, что из всех божеств только Изида и Озирис пользовались одинаковым поклонением во всем Египте, тогда как о других божествах сказать этого нельзя.

Диодор Сицилийский говорит, что существует великое несогласие в именах египетских божеств: одно и то же божество называется Изидою, Церерою, Тесмофорою, Луною, Юноною, а некоторые величают ее всеми этими именами вместе. Озирис одно и то же, что Серапис, Вакх, Плутон, Аммон, Юпитер, Пан. Но из слов самого же Диодора оказывается, что великое несогласие разрешается в согласие, когда под разными именами является одно и то же божество. Для нас важно известие Геродота, что женское божество, Изида, почиталось в Египте более всех других божеств. В связи с этим находится известие, что женщины пользовались в Египте особенно выгодным положением, даже преимуществом перед мужчинами.