Наблюдения, или Любые приказы госпожи - [100]

В медицинских книгах утверждалось, что лучшим лекарством для подобных пациентов являются постельный режим, тишина и покой. После каждого приема пищи миссус укладывали в постель на два часа. Доктор увеличил ей дозу снотворного. Из комнаты убрали все, что могло занимать ее внимание. Сперва шитье, через несколько дней ручку и чернила, а под конец романы и другие книги (но разумеется, не «Наблюдения», по обыкновению спрятанные в столе).

Но вот ужас-то, хотя все перечисленные раздражители внимания были у нее изъяты, состояние миссус продолжало ухудшаться! Она расстроилась до слез, не найдя пера и чернил (утянутых из комнаты, пока она спала) и рыдала горше горького, когда еще через пару дней у нее забрали книги.

Нам с ней не разрешалось оставаться наедине, и мне запретили болтаться у нее под дверью, чтобы упаси боже не повторилось то, что произошло в прошлый раз. Меня пускали в комнату только затем, чтобы я сделала уборку либо пособила доктору или господину Джеймсу. И пока я там оставалась, один из них или оба непременно находились рядом. У них за спиной я посылала миссус ободрительные улыбки и взгляды, но мне кажется они на нее не действовали. Несколько раз при моем появлении она живо взглядывала на меня, вся встрепенувшись. Верно, ждала Нору и в первый момент принимала меня за нее, потому как я носила старые Норины платья. Но едва она понимала, что перед ней всего лишь я, ее лицо поникало.

Через две недели миссус стала вялой и бледной. К этому времени Макгрегор-Робертсон (синяк у него под глазом почти сошел) решил, что пациентке необходимы клистиры, или по-другому клизмы. День за днем он заставлял меня смешивать в различных сочетаниях молоко, муку, сыворотку, парегорик, зеленый чай, льняное масло и через клистирную трубку вводил полученные смеси миссус в кишечник. Но все без толку. Даже наоборот, ей стало хуже. Но доктор не собирался сдаваться. Как выяснилось, он замыслил написать статью о своих открытиях (кажется он рвался доказать что-то своему кузену, заведовавшему лечебницей для душевнобольных). Он продолжал ставить пациентке клистиры и заверял господина Джеймса, что исцеление не за горами. Она страдает разновидностью меланхолии, говорил доктор. Или мании, он не знал точно.

Господи Исусе, еще бы она не страдала меланхолией — запертая в комнате, без всякого дела и приятного общения, когда единственное событие за весь день — это струя холодной жидкости в задницу. Я волновалась, что миссус, вынужденная замыкаться в своих мыслях, неминуемо станет больше думать о своей вине перед Норой и от этого ее состояние ухудшится. В любом случае я боялась, что при таком режиме она долго не протянет. Мне отчаянно хотелось поговорить с миссус наедине, чтобы удостовериться, что с ней все в порядке. Если бы только мне хватило смелости признаться, что я читала Норин дневник и «Наблюдения»! Тогда может статься я сумела бы убедить бедняжку, что она неповинна в смерти своей служанки.

Проникнуть к ней в комнату было проще чем нассать в кровать, ведь ключ всегда оставляли на дверной притолоке. Но мне все никак не представлялось случая. Господин Джеймс уходил утром и возвращался вечером в заведенное время — дела поместья требовали внимания, вдобавок в Соплинге уже прокладывали трубы для фонтана и он почитал нужным надзирать за ходом работ. В обычных обстоятельствах я бы наведалась к миссус в его отсутствие. Однако Макгрегор-Робертсон практически поселился у нас, ночевать он положим уходил к себе, а вот днем постоянно шастал по дому. Я подумывала, не прокрасться ли к миссус глухой ночью, но спальня ее мужа располагалась прямо напротив через коридор, и в конечном счете я решила, что рисковать не стоит. Если он проснется и услышит мои шаги, я вылечу с места в два счета. Мне оставалось только терпеливо ждать момента, когда обоих джентльменов не будет дома.

По счастью такой момент наступил скорее, чем я ожидала. В один прекрасный день, выйдя за водой, я увидала Гектора, опрометью влетающего в ворота. Господин Джеймс и старший работник находились возле конюшни. Гектор подбежал к ним и что-то выпалил, слов я не разобрала, но господин Джеймс, услышав их, аж взвизгнул от возбуждения. Он коротко перемолвился с работником и широким шагом двинулся через двор.

— Его привезли, Бесси! — крикнул он. — Мой фонтан!

Он скрылся в доме и минуту спустя опять вышел. Макгрегор-Робертсон спешил за ним, на ходу надевая плащ. Доктор сразу проследовал к конюшне, а господин Джеймс задержался сказать мне пару слов.

— Мы уезжаем осмотреть фонтан. Полагаю, на тебя можно оставить дом.

— Да, сэр.

Он строго прищурился.

— Не вздумай беспокоить свою госпожу.

— Не стану, сэр.

— И даже близко не подходи к ее комнате.

На это я ничего не ответила, только сделала реверанс, так что вроде и не соврала. Но господин Джеймс не обратил на это внимания, он уже мчался вослед за Макгрегор-Робертсоном.

Я оттащила ведра в кухню и когда услыхала удаляющийся стук копыт, тотчас поспешила наверх и припала ухом к двери миссус. Из комнаты не доносилось ни звука. Верно Арабелла спала. В последнее время она часто спала, потому что доктор давал ей лекарства, вызывавшие сильную сонливость.