Наблюдатели мрака - [6]

Я схватила листочек, грубо смяла его, и швырнула в урну. Мне не хотелось даже слышать об этом Яне, не говоря уже о посредственных или непосредственных контактах. Саша лишь грустно вздохнул, а затем взглянул на меня с тоской.

— Ты уверена? — спросил он, все еще надеясь, что я скажу «нет».

— Я… — заикнулась я. — Да. Я уверена, — нахмурилась. — Уходи. Я больше не хочу тебя видеть.

Саша кивнул, молча вышел в прихожую, собрав сумки, и вышел из квартиры. Я защелкнула за ним дверь, и слушала, как он топал по лестнице, таща тяжелые сумки. Чем дальше он становился, тем грустнее мне было, а когда звуки шагов стихли, мне захотелось выть волком. Честно, я надеялась, что он развернется, придет назад, и попросит прощения, но этого не происходило.

Придя к себе в комнату, я включила самую грустную музыку, которая у меня только была в смартфоне, и проревела несколько часов. Эмоции выходили из меня через слезы, от чего становилось легче.

В комнату вошла бабушка, присев рядом со мной на диван. Бабушка заботливо гладила меня по спине, обнимала, успокаивала, убеждая меня в том, что я правильно поступила. После урагана эмоций наступило душевное опустошение. Мне ничего не хотелось делать, никого не хотелось видеть, все стало для меня пустым, безразличным.

— Я правильно поступила? — спросила я, желая, чтобы бабушка словесно подкрепила мое решение.

— Правильно, Маша, — кивнула бабушка. — Мне твой Саша вот сразу не понравился, с первого взгляда. Как только я его увидела, то сразу поняла, что не твое. Ваша разлука была вопросом времени, и вот этот момент настал. Ты очень верно поступила. Родные желают тебе добра, и лучше знают, что тебе нужно.

— Да, бабушка, — согласилась я, снова почувствовав в груди неприятный ком душевной боли. — Вам виднее.

Бабушка предложила мне помочь накрыть на стол, сначала я не согласилась, оправдываясь пережитой разлукой. Но затем что-то на меня нашло, и я поняла, что таким образом можно было отвлечься. Вскоре пришли и остальные родственники. Дядя Федя, муж тети Тани, пришли так же папа, Константин Владимирович, и мама, Ирина Александровна. Я запомнила только их приход, а остальных родственников как-то не очень заметила, хотя стол накрывался большой.

Меня поглотило работой.

Я достала из шкафа семейный чайный сервиз, а затем расставила чашки по столу, с расчетом на каждого гостя. Совсем скоро приготовили блюда, которые мама с бабушкой стряпали на кухне, и я принялась переносить их в гостиную. Руки грело фарфоровой лодочкой, заполненной горячим и вкусным мясом, испускавшим ароматный пар. Лодочку я несла на стол последней, и поставила недалеко от своего места, чтобы потом мне было проще до нее дотянуться.

Очень умиротворяли подготовительные мероприятия. Я тщательно размещала по столу посуду с блюдами, внимательно распределяла кухонные приборы между гостями, чтобы никого не обделить. Расчеты, происходившие в голове, пространственные измерения, полностью заполнили мой ум, что позволило мне войти в гармоничное, медитативное состояние, в котором я чувствовала себя уверенно и хорошо.

Довольно быстро стало плевать на все. Да и в животе от голода урчало, а тут уж было не до тоскливых мыслей. Правильно мне говорила мама: «Твое от тебя не уйдет».

А ведь верно.

Если человек любит тебя, то разве не должен ли он пожертвовать всем ради того, чтобы у тебя все было хорошо? Но при этом, должен ли он жертвовать, если ты любишь его? Правильно ли — заставлять любимого идти на жертвы? Если нет, то в чем же тогда выражается любовь?

Наконец-то стол был накрыт.

Он ломился об благоухающих блюд, гости не сдерживали себя, наполняя тарелки, с удовольствием поедая вкусную пищу. Вскоре на стол поставили алкоголь, Константин Владимирович открыл бутылку, разливая вино по бокалам. Скоро включили радостную музыкуу, и через ее гул гости шутили, смеялись, и мило общались между собой. Я поддалась эйфории толпы, стало весело. Мне удавалось с легкостью включаться в семейные разговоры, обсуждая с любимыми родственниками насущные вопросы.

Удалось обо всем забыть. Хотя бы на один вечер.

Вдруг в кармане завибрировал телефон. Это слегка вырвало меня из праздника, я вздрогнула, достав его. Сообщение от Саши. Безразлично ткнув на иконку с изображением конверта, я прочла его мольбы о том, чтобы я осталась вместе с ним, не бросала его. Потом снова что-то о монстрах, и о том, что я не ведаю, что творю. Мне стало немного грустно. Войдя в социальные сети, я увидела, что он и там написал мне несколько сообщений, выражая желание вернуться. Забегав пальцем по клавиатуре, я написала: «Извини, но назад дороги нет. Прощай» — и добавила в черный список.

Вот так.

Мне подали бокал вина, и я не отказала себе в удовольствии выпить. Раньше Саша тоже сидел с нами за столом, но никто и не заметил его отсутствия. Он будто испарился, а затем стерся у всех присутствующих из памяти. Никто не спросил даже, где он, куда делся, и почему его нет за столом. Он был в этой семье как рудиментарный орган, до которого никому не было дела. Видимо, даже мне, раз я так легко с ним порвала.

— Вам в отделе ничего не говорят насчет исчезновений? — спросила Нина Марковна у дяди Феди, вырвав меня из раздумий. — Сегодня с Зиной общалась с соседнего дома, так у нее внук пропал. И у ее знакомых подруг тоже кого-то похитили..