— Не знаю.
Голос великана задрожал, и нижняя губа оттопырилась.
— Побежали, — шепнула Кира бабке.
— Куда! — заорал художник.- Я вас ещё не отпустил. Я с вас, может, ещё с натуры рисовать буду.
Кира и Чума прижались к стене. Эхо молчало.
— Эх, отдам самое дорогое, — весело произнесла бабка.
— Меня? — испугалась Кира.
— Кому ты нужна. Художник, вот тебе от меня шляпка, она дырку в макушке закроет, рисовать лучше всех будешь.
Чума сняла головной убор и надела на лысую голову великана.
— Хррр, -зарычал он. — Чувствую, как во мне кипит и прёт искусство.
Взял ёрш, подошёл к стене и нарисовал дверь. На двери огромный замок. На полу коврик, под ковриком ключ. Поднял ключ с пола, отпер дверь, вытер ноги о коврик и ушёл.
Эхо этажей хохотало.
«Петров шел на свидание и увидел большой магазин. Петров лёг на пороге и стал ждать. Выходящий человек споткнулся, выронил пакеты. Петров подхватил и бежать. Так желудок Петрова получил сыр и хлеб.
Петров шел в баню и увидел большой магазин. Петров лёг на пороге и стал ждать. Выходивший человек споткнулся, выронил пакеты. Петров подхватил и бежать. Так на старых ягодицах Петрова красовались новые джинсы.
Петров не помнил, куда и зачем шёл, но увидел большой магазин. Петров лег на пороге и стал ждать. Выходивший человек споткнулся и выронил ящик. Из ящика посыпались кирпичи и засыпали Петрова.
С тех пор Петрова никто не видел.»
Кира захлопнула книгу и прочитала название: «Хармсобред».
— Точно бред.
И бросила книгу в коробку с надписью «Для макулатуры».
— Я видела этого Петрова, — зашептала Бабка. -Помочь ему нужно.
— Да как ты видела? Это ж книга с фантазией писателя.
— Злая ты, девочка. Петров пропал, писатель этот.
Чума поджала губы и подняла книгу.
8. Никогда не трогай у чужого
Между этажами у стены стоял деревянный ящик.
Кира наклонилась, вдохнула и сладко выдохнула.
— Это картофель. Как же я его люблю.
Её тонкие пальчики гладили шершавые доски, провалились в огромную щель.
— Не трогай!
Кира одернула руку и облизала большой палец.
— Какая свежая. Пахнет крахмалом и полем.
Девушка медленно, медленно приподняла крышку.
— Нельзя, это чужое, — грозно закричала бабка, но было поздно. Кира выбрала самую идеально круглую картофелину с тонкой нежной кожицей и с наслаждением откусила.
Резко открылась дверь на этаже, на площадку выбежала толстая женщина в спортивном костюме с надписью во всю грудь «АДИДАЦ» и заорала.
— Воры!
Кира бросила картофель в ящик и захлопнула крышку.
— Тётенька-спортсмен, мы не воры. Всё вернём морковкой.
— Да что ж это делается, люди добрые, последнее отбирают, — женщина вскинула руки вверх.
— Тетенька…….
Кира в голос заплакала, закрыла руками лицо.
Вдруг бабка крикнула: «Эх»! Махнула рукой, топнула ногой, и начался танец Амстердамской Чумы. Тетка с Кирой застыли, забыв про обкусанный картофель и слёзы.
Бабка никогда не танцевала так вдохновенно.
9. Плешивый гриб бил себя в грудь
— А ты хорошо танцуешь.
Чума сидела на ступеньках, подложив под себя книгу «Хармсобред». Кира стояла рядом и гладила ее по голове.
— Да, я в юности отлично двигалась. Как услышу музыку, голову теряю, хочется долго- долго кружиться. Меня даже из Общего Дома выгнали.
— Расскажи.
— Зачем старое ворошить? Ух, я тогда сильно плакала.
— Тебе было обидно?
— Нет, было страшно, как мне жить одной, вне Дома. Чувствовала себя незащищенной. Шла по дороге и рассматривала проходивших мимо людей. На первый взгляд, они ничем не отличались от меня: две руки, две ноги, голова, глаза и уши. Но то, какие у них светлые лица, как искренне смеялись, вызывало во мне интерес и зависть. Но меня поймали, вернули в Дом. Я ночами дышала в форточку, стоя на связке книг с трудами Великого диктатора или слушала, как бежит из крана вода куда-то вниз по трубам. Со временем Дом сам развалился. Сейчас это не важно. Расскажу тебе другую историю. Даже не историю, а быль.
Одному молодому поэту выпал шанс обратиться к миру. Он долго сидел за письменным столом и подбирал сто самых важных слов о любви, счастье, гармонии.
И вот, он вышел перед аудиторией в элегантном сером костюме. Речь была страстная, глаза блестели, а в сердце полыхало пламя.
Люди слушали, открыв рот. А потом повернулись и ушли.
— Почему? Так им речь молодого поэта не понравилась?
— Люди пришли за готовым рецептом счастья. А вышел на сцену плешивый гриб, бил себя в грудь, топал ногами. И говорил: « Бла- бла- бла, бла- бла — бла».
— Я бы тоже ушла. Но почему так произошло?
— Они говорили на разных языках. Поэт очень расстроился.
— Бедный поэт…….
— Почему бедный? Богатый! Он стал издавать журнал с картинками. И очень быстро разбогател.
Никогда не нужно обижаться на жизнь. Неизвестно, что тебя ждёт за следующим поворотом.
Подглядывать за другими — его профессия.
Он клал ноги на стол, пил кофе и смотрел в экран монитора.
Рядом всегда лежала книга писателя Индро Монтанелли.
Отец был адвокатом и любил вечером выпить пять капель коньяка и не торопясь перечитывать повесть «Генерал Делла Ровере». Где-то на середине книги останавливался, смотрел в потолок и восклицал: «Какой мошенник», вставлял закладку и закрывал.
