Наава - [8]

Корабль то бросался вперед, то резко сбрасывал ускорение. От смены перегрузок и .невесомости разламывалась голова. Реактор взревывал. Сирена выла беспрерывно, не успевая давать отбой.

Вдруг Эдель выпустил рычаг, шагнул чуть влево, кулаком ударил Мака в подбородок и тотчас ребром ладони по. горлу. Лак потерял сознание и не рухнул,лицом вниз лишь потому, что вновь наступила невесомость. Тем страшнее выглядели его запрокинутая голова, до белизны стиснутые на рукоятке пальцы, валящееся набок тело.

- Молокосос! - Старик всхлипнул.- Какой молокосос! Да тебе и не снилось то, что знаю я...

Он еcдел в кресле и ни о чем, ну совершенно ни о чем не думал. Головокружительная легкость гуляла по организму. Сквозь закрытые веки резались багровые сполохи колоратора. Все было бы в общем хорошо, если б не сухая трескотня дозиметра. Мак не подавал признаков жизни. Он с трудом уселся у стены, ощупал горло.

- Как это называется?

- Каратэ.

- Спасибо. Запомню.

- Больно?

Мак, не отвечая, прислушался, сосредоточился.

- Что там гудит?

- Дозиметр.

- Нет. За ним. Наава, очнись!

Еле-еле, по искорке, оживился один фасеточный глаз. Тяжелый радиошорох пополз по рубке. Казалось, Наава задыхается.

- Слуш-ш-шаю...

- В чем дело?

- Реактор выходит на неконтролируемый режим.

- Почему?

- Обломился стержень... Поглотитель нейтронов... Цепная реакция...

- Можно что-нибудь сделать?

- Не знаю... Я уже все перепробовала... Помехи...

- Немедленно соберись и скажи хотя бы срок.

Наава шумно вздохнула и выдала на все шкалы тикающую цифру 40. Эдель сидел сгорбленно, отрешенно, будто и не слышал ничего.

- Отключайся,- сказал Мак.- Скис, командир?

- Теперь нет командира. И экипажа больше нет. Есть корабль, ожидающий взрыва.

- У нас в запасе сорок секунд.

- "Сорок секунд подвига". Это у меня уже было. Все было!

- Катапультируй реактор!

- Я устал, так устал. Лучше сразу. Прости, Мак...

- Взаимно.

Старик поднял голову, осмотрел рубку:

- Ничего не будет. Ни нас. Ни тебя.

- Отсюда полета без двигателей лет сто,-равнодушно сказал Мак.-Сколько ты уже отхватил рентген? И сколько еще получишь? Ни ты, ни я не долетим...

- В твои двадцать я бы тоже колебался... Боишься?

- Смерти? Вряд ли. Памяти боюсь. И одиночества, если кто-нибудь из нас... первым...

- Остается семь секунд...

- Ты прав. Сто лет. Лучше сразу. Так надежнее...

- Тогда еще раз прости.

Эдель поднял руку и изо всех сил вдавил красный рубильник. Корабль вздрогнул. Мак ярко, словно в учебном фильме, представил себе, как ропатроны катапультирования вырвали реактор из корпуса "Тополя".

Далеко-далеко в пространстве загорелась ослепительная звезда.

В салоне в мертвом безмолвии оскалился потухший колоратор.

...Наава молчала долго, очень долго, гоняя беспокойные искорки в глазах, посвечивая самыми задумчивыми цветами своего спектра - сиреневым и фиолетовым.

- Не понимаю я истории "Тополя". Хоть всю логику меняй-не понимаю.

- Считалось, у тебя повреждена память. Кроме отчетного кристалла ты показала на выходе нули. Зачем?

- Вот вопрос, от которого тоже можно свихнуться. Он не имеет конечного решения.

- Ты боялась открыть тайну?

- Люди не очень были склонны ее узнать. Они не спрашивали. Тайна должна была умереть во мне.

- Что же изменило твое желание взбунтоваться? Одиночество замучило? Или от приятного обращения растаяла?

Размышляя вслух, я привычно запустил в волосы сцепленные пальцы рук, машинально подергал ими, словно бы пробовал прочность шевелюры. Наава просветлела, налилась ласковой голубизной.

-- Чистая случайность. Как и вся история "Тополя". У него был тот же жест...

- У кого, Наава? У Мака? У Эделя?

Она не ответила.

- Осталось самое существенное. Их последние страницы...

- Да, но я бы не хотела...

- Теперь? Когда все рассказано? Почти все?

Наава прищурилась, ослабив сигнальные огоньки.

- Хорошо. Хотя это не совсем совпадает...

- С их дракой из-за биостата? Брось, не мучайся. Впрочем, я и без тебя процитирую две-три мысли из тех, на которых оба прекратили вести дневники. А ты подкорректируешь. Согласна?

Глядя на Нааву в упор, я напряг воображение. После всего услышанного угадывать было нетрудно. Мак наверняка думал что-нибудь вроде: "Старик заслужил право вернуться любой ценой. Жаль, не хватило хитрости насильно заставить его жить. За одно то, что мы теперь можем там, на Земле, мы в вечном долгу у стариков. Героям всегда тесновато среди людей. Может, поэтому они вперед и протискиваются?" Эдель? Ну, Эдель еще проще. Приблизительно так: "Мальчик. Зеленый занозистый мальчик. Но храни, Земля, своих сыновей-какой талант! Имей я даже две жизни-обе, не задумываясь, отдал бы за такой вот полет, только со счастливым концом. Странно, даже души спасать надо умело. Потому что скучно предложенная помощь может привести к смерти. Неожиданный парадокс жертвенности-напрасная жертва. В шахматах это называется "некорректная жертва"..."

- Я не очень нафантазировал?

- Поразительно близко к их настроению и даже к тексту. Я в вас не ошиблась.

- Ты еще выбирала, кому открыться? Спасибо.

- Но зачем тогда все? Зачем?

- Трагедия благородства. Каждый слишком стремился спасти другого. И чтоб обязательно пожертвовать собой. К сожалению, оба были правы. Если б хоть один ошибался! Или хотя бы их намерения лежали в противоположных плоскостях...