На золотых приисках - [5]
Визжание приближающейся тачки заставило всех стать у колоды. Снова закипела молчаливая работа, по телу заструился пот, стали подергиваться тела от укусов комаров и слепней. Только после полудня был перерыв подольше, с чаепитием. Под пихтой был разведен огонь, вскипячена вода в котле и чайнике. Для вкуса в котел были брошены листы смородинного куста, что делало чай, действительно, более приятным и ароматным. Закусывали черным хлебом. Не смотря на то, что завтрак был так скромен, силы после него как будто прибавились, гребок показался легче и будущее светлее. Тяжеловато только было от шести стаканов чая.
Незаметно подошел вечер. Плывшие весь день по небу тучи столпились на западе, почти закрыв опустившееся солнце. Последний, помутневший в тучах луч его упал вдруг бледным пятном па колоду, через минуту мелькнул на верхушке старой засохшей березы и исчез. Кругом запыли и заколебались мириады комаров и скрылись в траву слепни. От усталости голова совершенно перестала работать.
— Последняя, — сказал Никита, вываливая песок из тачки в колоду.
Наконец. А вот и Трофим Гаврилович замелькал между деревьев, тяжело ступая большими сапогами по выкатам. Он тоже очень устал, что видно по его полуоткрытому рту, по его одеревеневшему лицу и бессильно опущенным кистям рук. По дороге он закрывает выход воды из болотца и подходит к бутаре, чтобы собрать золото, осевшее на дно колоды и бутары. Тихою струей смывается оставшийся еще песок, и тотчас в разных местах заблестели зерна золота среди черного шлиха. После долгой и осторожной промывки и работы гребком, собирается, наконец, в одном месте кучка из золотинок, сгребается в железный маленький черпачок, высушивается на огоньке и ссыпается в бумажный мешочек. На вид было золота золотников 4—5, т.-е. рублей на 16—20. Это промывка далеко не блестящая, но все же представляющая некоторые выгоды.
Совершенно разбитые и голодные пришли мы на стан. Обед состоял из мясного супа и кислого молока. Петр Иванович не переставая и оживленно пикировался с Фаиной Прохоровной, все время язвившей Петра Ивановича за ого неудачи, за недостаток во всем необходимом, за нехватку сахара, мяса, крупы, за отсутствие денег. Мучительною болью отдавались эти укоры в душе Петра Ивановича, лицо его выражало крайнее смущение, тоску, и, однако, он силился добродушно улыбнуться, ответить, и лишь иногда с легким вздохом произносил:
— Ах, вы, пила этакая, да вы можете человека совсем со свету сжить. Вот потерпите, найдем золото, будут деньги, и все будет. На все надо терпение, Фаина Прохоровна, сразу ничего не делается. —
— Чего и говорить, дождешься тут с вами. С голоду помрешь.
Сначала меня поразило то добродушие, с которым Петр Иванович позволял жене служащего пробирать себя, но потом я догадался, что Петр Иванович долго уже не платил Адрианову жалования.
Выпив стакан чая, вышел из комнаты на воздух. Была почти полная ночь. На западе еще светился нежный золотисто-розоватый, тихий свет, и на его фоне совершенно отчетливо выступали острые и строгие, точно зубья гигантской пилы, верхушки пихт и елей. Правее заката растянулось по горизонту тяжелое, мутно-синее облако. Широкая гора Алатага уперлась в него своею вершиною и остановила его грузный и плавный полет. А еще дальше, па другой стороне неба, из-за горы осторожно поднимается луна, разбрасывая по горам прозрачную, серебристую ткань из своих лучей. В синевато-темной глубине неба загорались и вспыхивали цветными огнями звезды. Смутная тайга хранила молчание. В ней, как и в небе, дарила тишина, и в то же время чудилось, что от нее исходит какое-то неслышное, но могучее звучание, точно тайга тихо дремлет и в дремоте глубоко и мерно дышит, выпуская из себя теплый ароматный пар, мерно, неуловимо колышет свои ветви, иглы, листья.
Около тлеющих остатков костра неподвижно стояла корова монотонно жуя жвачку. Скрывшийся в траве Гнедко то и дело позвякивал колокольцем. Сонные куры вяло поспорили из-за места.
А вот и ночная, зловещая птица начала свое угрюмое у-уканье. — Шубу — шубу! — глухо звучит ее странный и мерно повторяющийся крик среди мертвой тишины, то где-то далеко в глубине леса, то совсем близко па горе, то снова далеко и неясно. В ответ на зов самца с облитой лунным светом вершины исполинского высокого кедра раздается хрипение самки, точно давящейся чем-то непроглоченным. Но скоро эти звуки замерли. В низинах зашевелился туман.
Так прошли шесть рабочих дней.
* * *
В субботу рабочий Никита и кузнец Николай предложили мне отправиться ночью па близлежащее болотце посторожить диких козлов. Каждую ночь, па рассвете, эти животные начинают громко кричать, подзывая самок и взбудораживая наших собак. Я поспешил согласиться, и мне было наказано собраться к десяти часам вечера.
Никита — старый таежный волк, родившийся, выросший, и доканчивающий дни свои в тайге, вечный скиталец и искатель золота, — то самостоятельный, то в качестве наемного рабочего у кого-нибудь другого. Ему уже минуло СО лет, но на голове нельзя заметить седых волос, которые густым и ровным покровом закрыли верх его головы. Только цвет их сделался каким-то блеклым, близким к цвету его полинявшего светло-коричневого кафтана. Бритое, бронзовое лицо светится ласковым добродушием, плутоватостью, за живыми, проницательными глазами чувствуется природный ум, а спокойные движения и походка говорят об уверенности в себе и рассудительности. Костюм Никиты был тот же, что и у всех таежных бродяг: шляпа с короткими полями буровато-темноватого цвета, полинялый короткий кафтан, перетянутый красным кушаком, широкие плисовые шировары и сапоги до колен. Во рту всегда дымится трубка, а в пути за плечом непременно висит одноствольное шомпольное ружье с торчащим из дула войлоком. Наконец, у него была баба Авдотья, худощавая и бодрая старушка, и веселый молодой пес Верный, которые сопровождали Никиту во всех его странствиях. Нрав у Никиты был самый безобидный, за что собственно и держал его у себя Петр Иванович, так как силушки у него оставалось уже немного. Так, например, если Никите с Авдотьей удавалось выпить, то в то время как другие рабочие в таком состоянии начинали опасно буйствовать, Никита оставался тих, смирен, начинал чмыхать носом, вытирать рукавом слезы и горестно-прегорестно мотать старой головой. Друг Никиты Матвей тоже никогда не буянил и, подвыпив, обыкновенно, с многозначительным азартом без конца убеждал Петра Ивановича, что «ну, и... больше ничего. Вот ей-же богу, пропади я на этом самом месте, если... и больше ничего».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ни один писатель не может быть равнодушен к славе. «Помню, зашел у нас со Шварцем как-то разговор о славе, — вспоминал Л. Пантелеев, — и я сказал, что никогда не искал ее, что она, вероятно, только мешала бы мне. „Ах, что ты! Что ты! — воскликнул Евгений Львович с какой-то застенчивой и вместе с тем восторженной улыбкой. — Как ты можешь так говорить! Что может быть прекраснее… Слава!!!“».
Антон Иванович Деникин — одна из важнейших и колоритных фигур отечественной истории. Отмеченный ярким полководческим талантом, он прожил нелегкую, полную драматизма жизнь, в которой отразилась сложная и противоречивая действительность России конца XIX и первой половины XX века. Его военная карьера повенчана с такими глобальными событиями, как Русско-японская, Первая мировая и Гражданская войны. Он изведал громкую славу побед и горечь поражений, тяготы эмиграции, скитаний за рубежом. В годы Второй мировой войны гитлеровцы склоняли генерала к сотрудничеству, но он ответил решительным отказом, ибо всю жизнь служил только России.Издание второе, дополненное и переработанное.Издательство и автор благодарят Государственный архив Российской Федерации за предоставленные к изданию фотоматериалы.Составитель фотоиллюстративного ряда Лидия Ивановна Петрушева.
Супруга самого молодого миллиардера в мире Марка Цукерберга – Присцилла Чан – наверняка может считаться одной из самых удачливых девушек в мире. Глядя на совместные фото пары, многие задаются вопросом: что же такого нашел Марк в своей институтской подруге? Но их союз еще раз доказывает, что доброта, участливость, внимание к окружающим и, главное, безоговорочная вера в своего мужчину куда ценнее растиражированной ненатуральной красоты. Чем же так привлекательна Присцилла Чан и почему все, кто знакомится с этой удивительной девушкой, непременно немного влюбляются в нее?
В этой книге историю своей исключительной жизни рассказывает легендарный Томи Лапид – популярнейший израильский журналист, драматург, телеведущий, руководитель крупнейшей газеты и Гостелерадио, министр юстиции, вице-премьер, лидер политической партии… Муж, отец и друг… В этой книге – его голос, его характер и его дух. Но написал ее сын Томи – Яир, сам известный журналист и телеведущий.Это очень личная история человека, спасшегося от Холокоста, обретшего новую родину и прожившего выдающуюся жизнь, и одновременно история становления Государства Израиль, свидетелем и самым активным участником которой был Томи Лапид.
Президентские выборы в Соединенных Штатах Америки всегда вызывают интерес. Но никогда результат не был столь ошеломительным. И весь мир пытается понять, что за человек сорок пятый президент Дональд Трамп?Трамп – символ перемен к лучшему для множества американцев, впавших в тоску и утративших надежду. А для всего мира его избрание – симптом кардинальных перемен в политической жизни Запада. Но чего от него ожидать? В новой книге Леонида Млечина – описание жизни и политический портрет нового хозяина Белого дома на фоне всей истории американского президентства.У Трампа руки развязаны.
В своих документальных книгах авторы увлекательно рассказывают о подготовке и проведении полярных экспедиций и о покорении ими Северного и Южного полюсов.
В историю познания, открытия человеком Земли трагические страницы в 1910-1912 годов вписала английская экспедиция к Южному полюсу под руководством капитана Роберта Скотта. Дневники полярного путешественника, его прощальные письма, обращенные к родным, друзьям, к английскому обществу, найденные на груди замерзшего исследователя, рассказывают не только о драматических событиях, но и о величии человеческого духа, о том, как люди открывали и покоряли Южный полюс, познавали Южный континент - Антарктиду.Иллюстрации и карты, воспроизведенные в издании, взяты из английского двухтомника, посвященного второй, последней экспедиции Роберта Скотта и его товарищей.
Книга рассказывает об экспедиции к Южному полюсу знаменитого норвежского путешественника Руала Амундсена.В 1911 г. на покорение Южного полюса отправились две экспедиции: норвежская, под руководством Руала Амундсена, и английская, Роберта Скотта.Это состязание завершилось 17 декабря 1911 г. водружением на этой вожделенной географической точке норвежского флага.Покорение Южного полюса Земли завершило целую эпоху в истории географических открытий, которую нередко называют неповторимой героической эпохой полярных исследований.
Имя путешественника, полярного исследователя, общественного деятеля Фритьофа Нансена вошло в историю человечества. Знаменитый дрейф «Фрама» через Северный Ледовитый океан, санный поход к Северному полюсу были успешно осуществлены только благодаря оригинальности и ясности мышления исследователя и руководителя, продумавшего каждую деталь этих столь значимых для человечества и науки путешествий.Яркое, выразительное повествование Фритьофа Нансена читается легко, с интересом, ибо это рассказ о смелости, взаимной выручке людей, покоривших суровую природу Арктики.